В лабиринтах судьбы

Тогда, десять лет назад, едва оправившись после тяжёлого ранения и контузии, он вот также натыкался на пустой взгляд дознавателя. На каждом допросе ретивый офицер твердил одно и то же:

– Вы были в плену у моджахедов. Какие сведения они получили от вас?

– Я находился в бессознательном состоянии и не мог говорить. Потом меня освободила группа спецназа из отряда Воронцова.

– Это не аргумент. В бреду вы могли сообщить многое.

Того следователя, как и офицера налоговой полиции, не интересовали объяснения Жигарёва. У него была одна цель: выбить из обвиняемого признание вины и упрятать за решётку. Скорее всего, так бы оно и произошло, не вмешайся подполковник Воронцов. Он и на это раз пришёл на помощь Жигарёву вовремя.

…Бой в Чарикарской долине закончился победой моджахедов. Почти вся группа Оборина погибла. В живых остались Жигарёв и несколько солдат. Один из них, испугавшись смерти, сообщил через переводчика, что Жигарёв является офицером. Сергея перевезли в кишлак и поместили в одном из домов. Через несколько дней его навестили люди Рабани – исламского лидера Афганистана. Сергей не мог их видеть, он находился без сознания. К нему приставили пожилого афганца, которому поручили выходить «шурави».

А события тем временем разворачивались следующим образом. Подполковник Воронцов, планируя очередную операцию, облетал интересующую его территорию. При подлёте к Чарикарской долине он увидел с воздуха странный бой. Между собой воевали два исламских формирования.

«Интересно, – подумал Воронцов, – в этом районе не должно быть враждующих группировок».

Он вернулся на базу и связался с одним из офицеров спецразведки. Тот долго запирался, но после неотразимого натиска командира отряда признался о проводимой секретной операции.

– Кто возглавляет группу? – спросил он.

– Капитан Оборин, – неохотно сообщил офицер.

– Вашу мать! – выматерился Воронцов. – Там же «духов» немереное количество! Представляете, что будет, если хотя бы один из офицеров попадёт в плен?

– Они это представляют не хуже нас с вами, потому и не попадут, с нескрываемым злорадством ответил человек из спецразведки.

Воронцов тут же распорядился сбросить десант в помощь Оборину. Но было уже поздно. Бой закончился. Потеснив с воздуха моджахедов, группа смогла всего лишь забрать убитых. Жигарёва среди них не оказалось. Воронцов, разозлённый на спецразведку, на свой страх и риск стал готовить группу захвата, чтобы вызволить из плена Жигарёва. Тщательно подготовленная операция, к счастью, прошла успешно.

Фортуна и на сей раз повернулась лицом к Сергею Жигарёву. Он выжил, чтобы ещё долгое время шагать по мучительному лабиринту судьбы.

Глава 21

Смерть отца.

Небесное светило с неподдельной радостью выпрыгнуло из-за угрюмого облака и заполыхало над посёлком. День на удивление выдался ясным. Кристально чистый снег искрился на солнце и слепил глаза.

Степан Жигарёв вышел во двор в приподнятом настроении. Накануне сильно пуржило и намело у калитки большие сугробы. Старик взял лопату и принялся отгребать снег. В теле ощущалась удивительная лёгкость, какой не было уже много лет. Заскорузлые пальцы крепко держали черенок лопаты. Она часто взлетала вверх и медленно опускалась. Порции снега, отлетая в сторону, с глухим уханьем приземлялись за старым отвалом.

Степан успел поработать не более получаса, как вдруг почувствовал острую боль в груди и выронил лопату. Согнувшись, он медленно направился к дому. Доплёлся до крыльца и уселся на нижнюю ступеньку. Снял для чего-то рукавицы, положил иссушённые жилистые руки на колени и долго смотрел на них. Некоторое время он не замечал ничего вокруг. Боль не уходила, а лишь усиливалась.

Ефросинья в это время пекла пироги и изредка через окно поглядывала на мужа. Выглянув в очередной раз, она не увидела Степана. Во дворе было тихо. Обычно оттуда доносились какие-нибудь звуки. Ефросинья набросила на плечи телогрейку и вышла на крыльцо. Старик сидел, не шевелясь.

– Что с тобой, Стёпа? – спросила она испуганно.

– Устал чего-то, сижу, отдыхаю.

Ефросинья заглянула ему в лицо и увидела, как оно бледно.

– Тебе плохо, да? – прошептала она, наклонившись над мужем.

– Иди в дом, пироги сгорят, – спокойно произнёс Степан, с трудом переводя дыхание. Сердце то замирало надолго, то трепыхалось загнанно, будто бабочка между оконными рамами, случайно залетевшая в избу.

Ефросинья взяла мужа под руки, помогла встать. Степан не стал противиться, повис у неё на плече, и они, шаг за шагом, вошли в дом. Супруга помогла ему раздеться, уложила в кровать. Принесла сердечные капли, заставила выпить.

– Может, клюковки тебе намешать?

Степан отрицательно помотал головой. Лицо белело на глазах, постепенно принимая землисто-серый цвет. Капли не оказывали никакого действия. Ефросинья испугалась не на шутку, у неё выступили слёзы.

– Стёп, давай я «скорую» вызову.

– Не надо, Фрося, не беспокой людей. У них и в городе хлопот достаточно. К тому же, все дороги перемело, не доедут. Не впервой прихватывает, пройдёт. Отлежусь вечерок, ночь пересплю, а завтра встану, как огурчик.