В кратере вулкана

— Жаль, что нельзя побеседовать с женщиной, — вздохнул Родион Николаевич. — Доктор говорит, что она еще слишком слаба. Пока ясно одно: приплыла она со стороны Антарктиды. Течение могло вынести ее только оттуда.

— И еще ботинки с шипами. В таких удобно ходить по льду, — подтвердил Громов.

— О каких взрывах она говорила? У кого это «все готово»? Взрывы, снаряды… Дорого бы я дал, чтобы понять все это…

Громов нахмурился,

В каюте раздался негромкий звонок. Лихонин, не вставая с кресла, снял телефонную трубку. Возле телефона вспыхнул маленький экран, и на нем отчетливо выступило лицо радиста.

— Радиограмма? — нетерпеливо спросил капитан третьего ранга.

— Так точно.

— Несите скорей.

Через десять минут офицеры уже читали расшифрованное сообщение.

— Так, так, так, — повторил Лихонин, пробегая глазами по строкам. — Проверить… действовать по обстоятельствам… Дело Рэкфорда… Ты знаешь это имя, майор? — повернулся он к Громову.

— Конечно.

— Думаю, что утром нам надо двигать на юг. И двигаться незаметно, под водой.

— Это правильно, — согласился Громов. — Пойдем под водой. Радиостанция будет молчать. Нас не должны ни видеть, ни слышать.

3. ПРИЗНАНИЕ МЭРИ КОЛЛИНС

Рано утром следующего дня уникор покинул гостеприимную лагуну и, погрузившись под воду, направился в ту сторону, откуда прибыл накануне. Уникор шел на небольшой глубине. Громов, прижавшись лбом к холодному стеклу рубки, смотрел вперед. В темно-зеленой толще воды изредка проплывали рыбы. Показался и шарахнулся в сторону большой продолговатый силуэт.

— Акула, — промолвил Варламов, стоявший рядом с майором.

Громов оторвался от стекла, повернулся к инженеру.

— Между прочим, Борис Харитонович, по вашему совету я ближе познакомился с двигателем уникора.

— Ну и как? — в голосе Варламова звучали горделивые нотки.

— Обычный атомный реактор.

— Обычный! — всплеснул руками Варламов. — Как вам это нравится? Да в том-то и дело, что необычный. Ты бывал на атомных кораблях?!

— Конечно. В прошлом году из Мурманска во Владивосток шел на трансарктическом атомоходе. Огромное судно!

— Ага! Огромное, говоришь? А знаешь, что двигатель на этих судах занимает очень много места? Сам реактор размером с гулькин нос, а вокруг него и бетон, черт-те что наворочено! Биологическая защита от проникающей радиации. Без такой защиты нельзя.

— А на уникоре?

— На нашем корабле установлен двигатель типа «кипящий котел». Реактор его имеет небольшие габариты. «Горючим» служит порошок урана. Силовая установка разделена на три отделения — реакторное, теплообменное и машинное.

— Такие установки есть и на других кораблях.

— Верно, Миша. Менее совершенные, но есть. Но у нас двигатель занимает немного места в кормовой части уникора. Громоздкая биологическая защита сведена до минимума.

— Каким образом?

— Наши ученые нашли легкий и дешевый материал, названный атонием. Этот материал сплавляется с графитом при огромной температуре и сильном давлении. Получается… Как бы это лучше сказать? — Варламов щелкнул пальцами. — Получается своего рода слоеный пирог, который прекрасно поглощает проникающую радиацию.

— Ну, а корпус корабля из чего сделан? — спросил Громов. — Титан, конечно?

— Угадал!

Громов знал, что титан обладает замечательными свойствами. Он очень легок, необыкновенно прочен и не подвержен коррозии.

— Нам пора, — сказал Лихонин, слушавший их разговор.

— Извините, Борис Харитонович, — попросил майор. — Мы еще продолжим нашу беседу.

Офицеры спустились внутрь корабля и вошли в каюту, отведенную для женщины. Необычная пассажирка сидела на койке, свесив ноги, обутые в тапочки. Вместо меховой одежды, ей выдали матросскую форму. Брюки были велики женщине, и она подвернула их, зато форменка пришлась по росту. Тоненькая, затянутая широким флотским ремнем, женщина была похожа на юнгу. Этому сходству мешали только густые темные волосы, рассыпавшиеся по ее плечам.

— Доктор сказал, что вы чувствуете себя лучше, — заговорил Лихонин.

— Да, мне совсем хорошо, — улыбнулась женщина, поправляя волосы. — И, прежде всего, я хочу поблагодарить вас за спасение.

— Давайте познакомимся.

— Конечно. Меня зовут Мэри Коллинс.

— Как вы очутились на лодке?

Женщина будто ожидала этого вопроса и заговорила быстро, как заученный урок.

— Дядя моего мужа состоятельный человек. Он давно обещал покатать нас на своей шхуне. Он сдержал слово. Мы прошли через Панамский канал и направились на юг. Потом поднялся очень сильный шторм, и шхуна затонула. Я не помню, как очутилась на резиновой лодке. Хорошо, что в лодке оказался бочонок с водой. Иначе мне не пришлось бы говорить с вами. Я потеряла мужа, дядю, столько пережила за это время. У меня уже нет слез. А иногда кажется, что я сошла с ума.

— Успокойтесь, вы совершенно здоровы. — Родион Николаевич протянул ей стакан воды. — Вы не помните, где и когда вас захватил шторм? У берегов Южной Америки?

— У меня все перепуталось в голове.

— Простите за любопытство. Еще один вопрос: как называлась шхуна?

— «Шарлотта».