В краю солнца

Сомтер поднял руку и покачал головой: он мне не верил.

— В Таиланде европейцы не вспоминают про закон, пока не начинают плакать и звать на помощь маму, или посла, или адвоката.

— Хм… — протянул я.

Он мрачно улыбнулся:

— Думаю, когда–нибудь вы все–таки начнете воспринимать меня всерьез.

Я предпочел промолчать. Сержант Сомтер сел на пассажирское место и кивнул шоферу. Когда машина отъехала, я вернулся к гостям.

— Все в порядке? — спросила Тесс.

В ответ я обнял ее и поцеловал в щеку. Ничто не могло испортить сегодняшний день.

Церемония подходила к концу. День угасал. Солнце опускалось в остекленелое море. Время было подгадано идеально. На столах «Почти всемирно известного гриль–бара» горели, мерцая, свечи.

Перед входом в ресторан в большом пластмассовом ящике со льдом лежали скумбрии, люцианы, морские окуни и другие рыбы, названий которых я до сих пор не знал. Сбоку, в мутной воде массивного аквариума, медленно ползали омары.

Жених с невестой позировали для последних свадебных снимков, а солнце садилось над бухтой Най — Янг с обычными световыми эффектами, окрашивая багрянцем и золотом низкие тучи на горизонте, похожие на далекую горную цепь. Я ощутил запах жарящейся на решетке свежей рыбы, и рот у меня наполнился слюной.

Потом со стороны моря раздался нарастающий вой мощного двигателя.

Нечастый звук на нашем пляже, где мы больше привыкли к мерному урчанию длиннохвостых лодок. Я поднял голову и увидел, что с юга, обогнув выступающую оконечность Най — Янга, к берегу приближается быстроходный катер.

Чатри с довольной улыбкой посмотрел на меня, потом снова на катер.

— Пу яй! — крикнул он и, позабыв про жениха и невесту, бегом бросился к воде. — Пу яй!

Двигатель смолк, и катер вклинился между двумя старенькими длиннохвостыми лодками, так что они закачались на волнах.

На носу катера стоял белый мужчина в черных джинсах и черной футболке, и я подумал, что людей в черном нельзя даже близко подпускать к тайской свадьбе. Лучше бы он причалил южнее, черный приносит несчастье, пронеслось у меня в голове. Однако я тут же вспомнил, как плясали веселые искорки в глазах господина Питера, когда он рассказывал об этом суеверии, и отогнал непрошеную мысль.

Катер медленно скользил к берегу. Прямо за спиной у человека в черном догорал закат, и казалось, будто небо объято пламенем.

Это был Фэррен.

Чатри радостно рассмеялся.

— Пу яй! — воскликнул он и поднес фотоаппарат к глазам.

Я вопросительно взглянул на господина Ботена, но он смотрел на длиннохвостые лодки и не обратил на меня внимания. Лодки все еще подпрыгивали, потревоженные катером, и одна из них принадлежала старому тайцу.

— Пу яй! — повторил Чатри.

Фэррен спрыгнул с катера в воду и поднялся на берег. Он прошел мимо, не взглянув на меня, и направился к жениху с невестой.

Господин Ботен брезгливо скривил губы. В конце этого долгого дня все–таки настал момент, когда у старого тайца не нашлось слов. Впрочем, он сделал последнее усилие и сказал с непроницаемым лицом:

— Пу яй. Глава семьи. Важная птица. Большой человек. Босс.

Раздался смех, кто–то нажал кнопку выключателя, и все огни «Почти всемирно известного гриль–бара» зажглись. Снова раздался смех, и гости зааплодировали.

Фэррен запрыгнул на пьедестал и поцеловал невесту; мои пальцы непроизвольно сомкнулись на висящих на шее амулетах.

Черный цвет на тайской свадьбе.

Вот уж действительно не повезло.

Часть четвертая Пение гиббонов

27

В апреле началась настоящая жара, и старый «Роял Энфилд» поднимал на проселочных дорогах тучи бледно–желтой пыли.

Конечно, на острове всегда жарко, но апрельская жара — статья особая: воздух сухой и неподвижный, ветви деревьев не колышутся, — и когда я ехал по направлению к деревне Най — Янг, все вокруг блестело в знойном мареве.

Услышав рев приближающегося мотоцикла, на дорогу с широкой улыбкой выступила девочка–подросток. Она держала в руках оранжевое пластмассовое блюдце и, когда я с ней поравнялся, плеснула водой мне в лицо.

Я выровнял мотоцикл. По стеклу шлема стекали прозрачные струйки, девочка у меня за спиной заливалась смехом. Потом я увидел впереди парня с синей пластмассовой миской в руках и приготовился к неизбежному. Он тоже меня окатил, хотя и не так метко: попало на грудь, колени и мотоцикл. Престарелый двигатель зафыркал и зачихал от возмущения, я с беспокойством посмотрел вниз, потом кивнул парню и выдавил из себя добродушную улыбку. Я ехал домой из Пхукет–тауна, где покупал кое–какие запчасти для «Роял Энфилда», и всю дорогу меня обливали водой.

На самом краю деревни меня нагнал пикап, в кузове которого сидела целая компания молодых мужчин и женщин. У всех в руках были ведра с водой, и все дружно опрокинули их на голову парню с синей пластмассовой миской. Он застыл посреди дороги, обескураженный и мокрый насквозь.

На этот раз я улыбнулся по–настоящему.