В краю лесов

Полная самых прекрасных чувств, она простилась с Марти и пошла, переступая через пеньки срубленного орешника, к тому месту, где стояли Уинтерборн с Грейс. Они видели приближение миссис Чармонд, и Уинтерборн сказал:

— Она идет сюда. Это хороший знак. Она не любит меня, так что я лучше уйду.

И он отошел туда, где работал до прихода Грейс; грозная соперница Грейс приблизилась к ней, и две женщины оглядели друг друга с головы до пят.

— Дорогая… миссис Фитцпирс! — воскликнула миссис Чармонд, волнуясь так сильно, что у нее прерывался голос. — Я столько времени не видела вас!

С этими словами она неуверенно протянула руку; Грейс замерла, точно дикое животное, впервые увидевшее зеркало или иной не менее удивительный продукт цивилизации. Неужели это миссис Чармонд так приветливо говорит с ней? Нет, Грейс решительно не понимала, что такое жизнь.

— Я хотела бы поговорить с вами, — сказала миссис Чармонд без дальнейших обиняков, ибо Грейс посмотрела на нее так, что у нее мурашки побежали по коже. — Вы не могли бы сейчас пойти со мной туда, где мы будем совсем одни? — прибавила она.

Едва преодолевая отвращение, Грейс кивнула и, точно подчиняясь заведенной пружине, углубилась вместе с миссис Чармонд в чащу леса. Они шли и шли и зашли гораздо дальше того, чем предполагала миссис Чармонд; язык не повиновался ей, и она шла молча.

— Я виделась с вашим отцом, — наконец начала она. — И… и я очень расстроена тем, что он мне сказал.

— А что он сказал вам? Он не посвятил меня в свои планы, когда пошел к вам.

— Зачем повторять то, что вам и без того известно.

— В самом деле, зачем? — с горечью переспросила Грейс. — Зачем повторять то, о чем мы обе сейчас думаем?

— Миссис Фитцпирс, ваш муж, мистер Фитцпирс…

И в тот самый миг, как с уст ее сорвалось это опасное имя, по лицу ее вдруг пробежало жалкое и несчастное выражение, которое, как вспышка молнии, озарило то, чем было до краев полно ее сердце. Так мимолетно было это выражение, что никто, кроме очень чуткой женщины — а таковой как раз и была Грейс, — не уловил бы его значения.

— Так вы действительно его любите! — воскликнула Грейс в несказанном удивлении.

— Что вы сказали, милочка?

— Боже мой, — продолжала Грейс. — А я-то до сих пор думала, что для вас это просто злое кокетство, что вы только забавляетесь от нечего делать богатая леди с бедным сельским доктором, а в глубине души презираете его вместе с той, которая ему принадлежит. Но теперь я вижу, что вы любите его, любите безумно; и я перестала вас ненавидеть, как ненавидела раньше… Да, продолжала миссис Фитцпирс, и голос ее задрожал от волнения, — если это не забава, а настоящее чувство, то во мне больше жалости к вам, чем презрения! Потому что вы страдаете больше всех!

Миссис Чармонд была взволнована не менее Грейс.

— Я не должна была бы пускаться с вами в объяснения. Это унизительно. Но я любила вас когда-то и только ради тех дней попытаюсь объяснить вам, как глубоко вы заблуждаетесь! Смущение миссис Чармонд было вызвано главным образом тем неожиданным и досадным фактом, что простая девчонка, еще вчера ребенок, вдруг одержала над ней такую победу, эмоциональную и духовную.

— Я не люблю его! — с отчаянием выговорила миссис Чармонд эту противоречащую истине фразу. — С моей стороны это всего лишь любезность. Я была с ним более приветлива, чем обычно принято с докторами. Я была так одинока; мы беседовали, я от нечего делать иногда флиртовала с ним. И я очень сожалею, что эта ребяческая игра, основанная на чисто дружеском расположении, обернулась таким досадным недоразумением. Кто бы мог ожидать? Но люди в этих местах так неискушенны!

— Нет, нет, это любовь, — продолжала Грейс, качая головой. — К чему все слова, вы любите его! Я вижу по вашему лицу, что в этой истории с моим мужем сердце ваше не дало ходу привычке. Последние пять-шесть месяцев вы вели себя недостойно, но, по крайней мере, вы были искренни; и это обезоруживает меня!

— Я была неискренна, если уж вы предпочитаете это слово. Я играла им, и я не люблю его!

— Вы играли другими, но его вы полюбили, как не любили раньше никого, упрямо стояла на своем Грейс.

— Ну, хорошо, не буду спорить, — сказала миссис Чармонд, невесело усмехнувшись. — Что же, дитя мое, вы хотите упрекнуть меня за это?

— Нет, — великодушно ответила Грейс, — любите его сколько угодно, я не возражаю. Только, позвольте мне сказать вам, вы избрали нелегкий путь, мне будет легче. Вы скоро наскучите ему — таков он уж есть, вы ведь не знаете его так, как я! И вы еще горько пожалеете, что встретились с ним!

Миссис Чармонд побледнела и почувствовала дурноту, услыхав это пророчество. Грейс, которую все считали воплощенной кротостью, вдруг оказалась куда более твердой, чем ее соперница.

— Вы все выдумываете, глупая, жестокая девчонка! — вспыхнула миссис Чармонд. — Ничего, кроме приятельских отношений, между нами нет, ничего! Самое ближайшее будущее докажет это. Я немедленно прикажу не принимать его больше. И мне это будет нетрудно, поскольку ничем не грозит ни моему сердцу, ни имени.