В краю лесов

Нечего было больше ни делать, ни говорить. Грейс, поникнув, сидела на кончике кровати, Фитцпирс опустился на стул. Так они сидели в молчании, Грейс ни разу не взглянула на мужа и не подумала о нем. Время от времени он привычно отдавал распоряжения, чтобы уменьшить страдания умирающего, Грейс покорно, почти не понимая, что делает, исполняла, что ей было сказано, а в свободную минутку наклонялась над бесчувственным телом Джайлса, обливая его слезами.

Уинтерборн так и не пришел в себя; Грейс скоро и сама увидела, что он умирает. Менее чем через час агония окончилась; наступила величественная минута покоя; боли прекратились, дыхание стало легким, и Джайлс тихо почил.

Фитцпирс нарушил молчание.

- Ты давно здесь живешь? - спросил он.

Грейс была потрясена несправедливостью утраты; она проклинала людей... небо.

- Да. А по какому праву вы спрашиваете меня об этом? - проговорила она как во сне.

- Не думай, я не претендую на какие-нибудь права, - печально проговорил Фитцпирс. - Ты вольна делать и говорить, что хочешь. Я заслужил твое презрение: я негодяй, и я недостоин даже твоего мизинца. Но, каков ни есть, я вернулся и задаю тебе этот вопрос, потому что ты мне отнюдь не безразлична.

- Он был все для меня! - воскликнула Грейс, едва слыша, что говорит муж; и, опустив благоговейную руку на веки почившего, долгое время не отнимала ее, а поглаживала легким прикосновением ресницы, точно гладила птичку.

Фитцпирс наблюдал за ней, потом оглядел комнату и обратил внимание на кое-какие вещи, которые Грейс принесла из дома.

- Грейс, - сказал он, - я испил чашу унижений до дна. Я вернулся, раз ты не захотела уехать со мной отсюда, опять поселился в доме твоего отца, хотя мне это дорого стоило; я все вынес, не ища снисхождения, потому что знал, что я виноват. Но неужели меня ждет еще большее унижение? Ты сказала, что все это время была в этой хижине с ним, что он для тебя все. Должен ли я сделать отсюда самый последний и такой страшный для меня вывод?

Какой мужчина и какая женщина (особенно женщина) откажется от удовольствия отплатить обидчику той же монетой? Это была первая и единственная возможность для Грейс отомстить мужу за все унижения, которые она с такой кротостью переносила.

- Да, - ответила она.

Было в ее тонкой душевной организации что-то такое, отчего она, произнеся это слово, счастливо затрепетала от гордости.

Но уже в следующую минуту после того, как она возвела на себя такую чудовищную ложь, она стала жалеть о сказанном. Лицо ее мужа сделалось белым как стена, против которой он сидел. Казалось, все, чем он еще жил и на что надеялся, было в один миг отнято у него. Он не двинулся с места, а только до побеления сжал губы, стараясь сдержать себя. Ему это удалось, но Грейс все-таки заметила, что удар оказался гораздо сильнее, чем она предполагала. Фитцпирс посмотрел на Уинтерборна.

- Не удивительно ли, - сказал он, едва выговаривая слова, точно ему не хватало дыхания, - что и она, бывшая для меня тем, чем он был для тебя, умерла тоже.

- Умерла, она умерла? - воскликнула Грейс.

- Да, Фелис Чармонд там же сейчас, где этот молодой человек.

- Нет, нет, только не там! - вспыхнула Грейс.

- И я приехал сюда, чтобы помириться с тобой, но... Фитцпирс поднялся на ноги и, повесив голову, как человек,

в душе которого надежда внезапно сменилась отчаянием, медленно пошел к двери. На пороге он еще раз взглянул на нее. Грейс все так же сидела, нагнувшись над Уинтерборном, приблизив к нему лицо. ГЛАВА XLIV

Не прошло и часа после ухода Фитцпирса, как Грейс почувствовала недомогание. На другой день она не вышла из комнаты. Позвали старого доктора Джонса; он высказал несколько предположительных диагнозов; среди прочего Грейс услыхала о тифозной лихорадке. И она сразу все поняла.

Однажды, когда она все еще лежала в постели, мучаясь сильнейшей головной болью и думая о том, что, верно, пришел и ее час и она внедолге последует за тем, с кем так недавно рассталась, в комнату тихонько вошла бабушка Оливер и, протянув ей что-то, сказала:

- Вам это нужно, госпожа? Я нашла на столике. Думаю, Марти оставила. Она приходила сегодня утром.

Грейс перевела воспаленный взгляд на протягиваемый бабушкой предмет. Это был тот самый пузырек, который Фитцпирс оставил тогда в хижине, посоветовав ей выпить из него несколько капель, чтобы уберечься от болезни, унесшей Уинтерборна. Теперь она внимательно рассмотрела пузырек. Лекарство было коричневого цвета, с итальянской надписью на ярлычке. Он, вероятно, купил его во время странствий за границей. Грейс немного знала по-итальянски и поняла, что это было жаропонижающее средство, стимулирующее сердечную деятельность. Отец, мачеха, все домашние так хотели ее выздоровления, что она решилась, каков бы ни был риск, отведать этого зелья. Принесли рюмку с водой, Грейс отсчитала несколько капель.