В королевстве Кирпирляйн

— Слышу! Слышу и плач и скрежет зубовный… Не дам! Не пущу в мир искушение дьявольское! Аз, грешный, един из смертных узрел геенну огненную и жив остался. Се — промысел Божий! Се жребий мой — камень сатанинский изничтожить и тем душу пред Богом очистить! И кто сему промыслу Божию мешает, тот враг Христовой веры. Анафема ему!

— Да постой ты! — поморщился усатый, пытаясь взять монаха за локоть, но тот отстранился и неожиданным басом протяжно загудел:

— Ивашке Трофимову, отступнику богомерзкому, — ана-а-фема!

Створка двери вдруг заскрипела у меня под рукой, и оба человека сейчас же повернули головы в мою сторону.

На Лице поручика Трофимова (я сразу понял, что это он) отразилось удивление. Он хотел было что-то сказать, но тут отец Сильвестр, вмиг побелевший от ужаса, в каком-то жутком ликовании возопил:

— Вот он! Вот он, из каморы показался. Сатана! Нет спасения! И ад следует за ним, и дана ему власть над четвертою частью земли, умерщвлять мечом, и голодом, и мором, и зверями земными… Изыди!

Подняв руки над головою, он вдруг бросился на меня с безумными глазами. Нервы мои не выдержали, я быстро нащупал выключатель и зажег свет. Сейчас же обе фигуры растаяли без следа…

Глава 4

Дорога, обсаженная с двух сторон чахлыми деревцами, лениво изгибаясь среди холмов, тянулась к темневшему на горизонте лесу. Лучи полуденного солнца отвесно падали на иссушенную землю. Разморенные зноем всадники сонно покачивались в седлах.

— Еще деревня! — сказала Марина. — Заезжать будем?

Ростислав поднял голову и посмотрел на кучку покосившихся домишек посреди выжженного поля.

— А чего заезжать? — сказал он. — И так видно, что никого там нет.

— Что? — встрепенулся проснувшийся Ланселот. — Деревня? Нет, нет! Обязательно заедем! Вдруг там кому-нибудь нужна наша помощь?

Но деревня была пуста. Как и другие, встретившиеся им сегодня на пути. Похожие друг на друга, будто две капли воды, деревни производили удручающее впечатление. Ветхие стены, прохудившиеся крыши, затянутые паутиной слепые глазницы окон — все указывало на то, что покинуты они давно, а брошенная по обочинам дороги и во дворах ржавеющая на открытом воздухе кухонная утварь, плуги, лопаты, ведра и другие нужные в хозяйстве вещи говорили о страшной спешке или даже панике, охватившей жителей,

— Уж не завелся ли поблизости какой-нибудь дракон? — задумчиво проговорил Ланселот. Неплохо было бы с ним повстречаться, это развлекло бы нас, не правда ли, сэр Ростислав?

— Нет уж, спасибо! — сказала Марина. — С меня хватит той скачки в горах…

— С меня тоже, — отозвался Ростислав.

— Да, неудобно получилось, — Ланселот вздохнул. — Бежать от какой-то сотни проголодавшихся тварей, не превышающих размером вот этот сарайчик! Правда, они ничем не виноваты, мы сами всполошили их мирное логово посреди ночи… — Он покачал головой и с надеждой в голосе добавил: — Может быть, в будущем нам повезет больше?

— Ну, делать здесь явно нечего, — сказал Ростислав, поворачивая коня.

Они вернулись на дорогу и полчаса спустя уже въезжали в лес. Дорога превратилась здесь в узенькую тропинку, по которой можно было ехать только гуськом. Кони то и дело спотыкались о вылезшие из земли толстые корни деревьев, при этом в чемодане Ланселота что-то громыхало.

Неожиданно впереди послышался тонкий мелодичный звон и из-за деревьев навстречу путникам выкатил розовый толстяк на велосипеде. Увидев всадников, он испуганно вскрикнул и схватился руками за голову. Велосипед судорожно вильнул, налетел на корень и рухнул на землю.

Ланселот резко осадил коня. Ростислав и Марина подъехали ближе.

Толстяк не шевелился. Ланселот в глубоком волнении выпрыгнул из седла и склонился над незнакомцем.

— Вы живы, сударь? — спросил он. — Не дышит, кажется. Ах, какое несчастье! Это я во всем виноват! Бедняга меня испугался. Вероятно, он никогда не видел странствующих рыцарей…