В королевстве Кирпирляйн

Дима шел по пустыне второй час. Зной нарастал с каждой минутой. Утро только начиналось… Грибообразная башня на фоне безоблачно-голубого, мечта пилота, неба выросла, но совсем чуть-чуть. Шансов добраться до нее к вечеру было мало. Дима вздохнул, взглянул на часы, тихонько запел песню курсантов:

— Никого, один в ракете,
Лишь чужого солнца свет.
Бьет в лицо холодный ветер,
И друзей с тобою нет…

Правда, ветер сейчас был далеко не холодным… Он попытался насвистеть бодренький припев:

— Ни конспекта, ни шпаргалки,
Лишь компьютер и Устав…

Мелодия дрогнула и оборвалась. Дима закусил губу. Не надо про компьютер. Лучше вспомнить, что кибермозг учебного корабля лишен разума… Или, что за той вот скалой может сидеть экзаменатор с биноклем и стаканом холодного лимонада в руке.

— Тебя как зовут? — Вблизи наружник был еще больше похож на человека. Только лицо грубое, с жесткой, почти коричневой кожей. Но глаза были… какие-то удивительно знакомые! Как у Гэла! Нет, чушь, у Гэла глаза голубые, а не карие… «Может быть, взгляд? Он смотрит на меня почти как Гэл!» Тири почувствовал, что страх медленно проходит. Он сглотнул возникший в горле комок и негромко сказал:

— Тири.

— Тири? А меня Форк. Вот этих ребят, — наружник махнул рукой в сторону подошедших парней, — зовут Арчи и Гарт. Они хорошие ребята, и рисковали из-за тебя жизнью. Думаю, что вы еще подружитесь, конечно, когда ты поймешь значение этого слова

Тири согласно кивнул и спросил, еще надеясь на что-то:

— Вы… наружники?

Как трудно назвать человека этим словом! Стыдно произносить вслух — «наружник»!

Но мужчина не возмутился. Наоборот, улыбнулся и сказал:

— Да. Слушай, Тири, мне кажется, что ты нас почти не боишься. Это так?

— Я не знаю… Вы так похожи на людей…

— Мы и есть люди.

— То есть… Я хотел сказать «на равных», на тех, кто внутри… — Тири смешался и в полной растерянности промямлил: — И еще — у вас взгляд, как у Гэла…

— Что, что? — В глазах у Форка появилось отчаянное любопытство. Он улыбнулся и потрепал Тири по щеке. Сказал:

— Какой еще Гэл? Какой еще взгляд? Не припомню случая, чтобы Равный в разговоре выделял кого-либо!

Тири потрогал себя за щеку и тихо спросил:

— Что вы сейчас сделали?

Ребята заулыбались. Высокий худощавый парень, которого звали Гарт, насмешливо сказал:

— Он тебя погладил, дурачок. Тебе что, не понравилось?

— Понравилось. Просто мы с Гэлом тоже так делали. Я не думал, что другие тоже…

Форк присвистнул:

— Конец света, и только… Ладно, сейчас не время об этом. Пора уходить. Ты когда-нибудь видел мир снаружи Города? Не на экране, а по-настоящему?

— Да, видел.

— А небо?

— Тоже видел. Понимаете, мы с Гэлом были однажды на Галерее…

— Опять Гэл! Что ж, пошли, увидишь все это наяву.

Сердце у Тири отчаянно застучало. Он тихо спросил:

— Так мы снаружи?

— Да. Неужели ты еще не понял?

Тири шагнул вперед, споткнулся. Круглолицый, широкоплечий Арчи поддержал его, сказал:

— Повыше поднимай ноги, Тири. Это — тебе не пол в Городе. Они пошли к выходу из пещеры. «Сон. Меня похитили наружники, но не убили, а улыбаются мне и ведут куда-то! Я вышел из

Города! Сон. Это сон». Но Тири уже понимал, что удивительный; поворот в его жизни произошел наяву.

— Прикрой глаза, — сказал Форк.

Тири послушно зажмурился, но все равно, свет теперь проникал и сквозь веки, он лился на все тело теплым; ласковым потоком, и это не было неприятным, наоборот…

— Смотри!

Тири раскрыл глаза. Пошатнулся, его поддержали.

Беспредельность. Два бескрайних полотнища: желтое, песчаное внизу, голубое, воздушное наверху. Пустыня не была мертвой, нет. В неподвижном золотистом песке дрожали тонкие зеленые травинки, обыкновенные серые скалы отливали тысячами оттенков, лазоревое небо ласково касалось их порывами ветра. Ветер был руками неба и солнца. Тири даже потянулся вверх за его ласковыми касаниями… Кружилась голова, болели глаза, но он все стоял и смотрел.

— Я понимаю, что ты сейчас чувствуешь, дружок. Сам через это прошел, — Форк говорил ласково, с затаенной печалью. — Ты здорово держишься, нам с тобой повезло.

Тири медленно обернулся. И вздрогнул. Тускло-серая, холодно отсвечивающая колонна, придавленная сверху толстым диском, вставала в стороне — близко или далеко от них, Тири еще не мог определить. Он тихо спросил:

— Это Город?

— Да.

— Какой он маленький.

Форк улыбнулся:

— Не такой уж и маленький. Хотя, впрочем… Ты прав. Мы часто забываем, что мир больше любого города, даже того, в котором живем мы сами…