В конце времен

— Торопись, народ, быстрее, у меня боезапас не вечный! — подбадривала их Яга. Гора убитых коршунов росла с каждой секундой, но стая, казалось, совершенно не уменьшалась. Всё новые и новые птицы летели со всех концов царства, и небо до самого горизонта превратилось в большое темное пятно. Стало значительно темнее, и даже еще незаслоненное солнце не могло разогнать нарастающую мглу.

Злата выскочила на улицу с тарелкой в руках. Яблоко ровно катилось по золотой каемочке, но от прыжков и бега дергалось и пускало изображение рябью.

— Покажите мне путь-дорогу к иголке! — скомандовала Злата, и изображение показало траву перед ее ногами. Картинка померцала, приобрела сочный цвет и сдвинулась с места на метр. Тарелка подождала, пока Злата встанет на указанное место, и снова передвинула изображение. Злата ускорила ход, изображение перестало останавливаться, и под конец Злата побежала туда, куда ее повела путеводная тарелка, — в сторону от места основных поисков. Далеко в сторону, ближе к лесу, откуда избушка и прискакала.

И у самой границы Злата наткнулась на первую скорлупку. Вторую, третью, целую россыпь, и наконец увидела то, что искала.

Над ее головой кружили и погибали расстреливаемые Ягой коршуны. Избушка шагала по поляне и стреляла изо всех пулеметов по периметру крыши.

Иголка — обычная, железная, из нержавеющей стали, с продолговатым ушком. К ушку был прикреплен узор в виде крыльев бабочки, сделанных из того же железа, покрытых россыпью мелких алмазов и залитых тонким слоем прозрачного лака. Как необходимая в хозяйстве вещь иголка не стоила ни гроша. Как произведение искусства — намного больше. А как счастливый билет на создание новой Вселенной была бесценна.

Граф все стрелял и стрелял по ступе, заставляя ее вертеться юлой и прыгать по воздуху, как кенгуру. Он наслаждался тем, что может отомстить давешнему врагу за многие обиды и сорванные планы.

Он подумывал о том, что неплохо бы пальнуть по Кащею так, чтобы оглушить его, и уже нацелил пушку на место чуть повыше затылка недруга — снаряд не заденет, но волосы подпалит нещадно и основательно — как на краю экрана появилась ослепительно желтая точка. Граф выстрелил в Кащея, и того завертело вместе со ступой и унесло в сторону.

— Ну что, получил?! – возликовал граф, увеличивая изображение. Его руки мелко-мелко задрожали: экран показывал иголку. Ту самую, за которой он охотился столько лет. И еще экран показывал, что к иголке, ускоряя шаг, подходит девчонка лет десяти-двенадцати. Все остальные искали иголку неподалеку от места падения летучего ящера, и никто не видел, как Злата шла к лесу — к победе.

Граф закричал, когда девочке осталось дойти до иголки совсем немного. Он выскочил из танка и приготовился прыгнуть на девочку, чтобы она не успела схватить драгоценный приз.

Танк выехал из леса в тот момент, когда Злата уже поднимала иголку.

— Стоять! — прокричал граф. Злата вздрогнула, подняла голову, увидела надвигающуюся на нее металлическую махину и отпрыгнула в сторону. На нее с протянутыми руками падал граф. Очки слетели с его лица, и Злата увидела вместо зрачков два отблеска пламени, как будто в его глазах полыхал огонь.

Слева от нее из леса вылетел Кащей. Он мотал головой и пытался сфокусировать зрение.

— Кащей! — прокричала Злата, бросая ненужную теперь тарелку, вонзая упругую иголку в яблоко и кидая его за миг до того, как граф упал на нее и придавил к земле ее руки. Кащей повернул голову и скорее автоматически, чем осознанно, поймал яблоко и сильно укололся.

— Злата, поймал! — закричал он, ощутив уколовшую его иголку. — Граф, ты проиграл!

— Стоять, Кащей! — прорычал граф. — Ты сломаешь иголку, но я убью девчонку и заберу ее душу в Ад! Ты готов пожертвовать новой Вселенной ради лучшего друга, или тебе ее судьба до лампочки?

Граф выпустил из пальцев длинные и острые когти и прижал их к шее Златы.

— Твое решение, Кащей! — неожиданно оглушающе прокричал граф, и Кащей вдруг понял, что наступила тишина. Никто ни с кем больше не дрался, не воевал, не убивал, ничего не искал. Не было звуков стрельбы, не тарахтели танки, молчали коршуны и люди.

Танкисты выбрались из машин и уселись на башнях, а поисковая группа прекратила тщательное изучение и прочесывание клочков земли возле птерозавра.

Все смотрели на Кащея и на графа со Златой.

— Хорошо, — сказал Кащей, — я сейчас брошу тебе иголку, а ты отпусти девочку.

— Не пойдет! — отказался граф. — И как я ее потом буду искать? Ты устроишь пакость в своем духе, и я окажусь среди проигравших.

Народ медленно подходил, чтобы лучше слышать, о чем идет разговор.

— Я кину иголку так, что ты сразу ее найдешь, — Кащей медленно-медленно засунул ладонь в кармашек. — Я достаю обычную пластмассовую коробочку, видишь? Открываю ее — смотри, внутри ничего нет. Кладу иголку сюда и закрываю крышечку. А потом я кину ее тебе. И ты с легкостью ее поймаешь.

Граф сузил глаза. Кащей нахмурился.

— Только не надо слов о том, что если я тебя обману, то мне несдобровать! — укоризненно добавил он.

— Давай коробку!