В команде Горбачева: взгляд изнутри

На совещании был углублен критический анализ предшествующего периода развития. Вместе с тем со всей очевидностью обнаружилась, что ускорение научно-технического прогресса, а значит и социально-экономического развития страны, упирается в хозяйственный механизм, унаследованный от прошлого. Дальнейшая практика подтвердила, что даже тщательно разработанные обширные программы развития науки и техники, модернизации отечественного машиностроения (а такие программы действительно были) не могут рассчитывать на успех в условиях старого экономического механизма, поэтому центр тяжести и внимания в сфере экономики стал постоянно переключаться на разработку экономического механизма. А за этим постепенно потянулась и вся цепочка.

При углубленном анализе проблем совершенствования хозяйственного механизма оказалось, что оно немыслимо без реформирования всей политической системы, а это в свою очередь диктует и необходимость пересмотра роли самой партии.

Известно, что в последующие годы критики упрекали Горбачева в том, что он начал не с того конца: надо было начинать с реформирования партии. Как говорят, хорошо критиковать задним числом. Конечно, для нас было ясно, что методы и формы работы партии устарели и их надо менять. Но начинать прямо с реформирования партии, да еще в том понимании, которое нам пришло позднее, было просто невозможным. Этого бы никто не понял: ни в партии, ни в обществе. Да и этого нельзя было делать без реформирования экономического и политического механизма, без создания их новых форм.

Еще одна область, в которой перемены начались уже в первые месяцы после апрельского Пленума, это гласность, преодоление зон, свободных от критики, не только в виде каких-то отраслей и регионов, но и в смысле преодоления запретных тем. Здесь изменения происходили наиболее быстро и заметно как для общественности страны, так и зарубежных наблюдателей. Постепенно менялся облик газет и журналов, характер теле — и радиопередач, менялись к лучшему настроения творческой и научной интеллигенции.

Идеи воплощаются в политику

Весь год от мартовского и особенно апрельского Пленума ЦК и до конца февраля 1985 года можно считать периодом подготовки XXVII съезда КПСС. Выкристаллизовывались основные идеи и направления политики партии. Многие из них "запускались в дело" и проходили проверку в общественной практике.

На сей раз подготовка доклада Генерального секретаря на съезде велась совершенно иначе, чем в предшествующие годы. Тогда работе над текстом придавалось самодовлеющие значение, и по сути дела основная проблема сводилась к нахождению каких-то хитроумных заходов, новых словесных формул, вроде: "Пятилетка эффективности и качества", "Экономика должна быть экономной" и т. д. Такая работа длилась долгими месяцами. Начиналась чуть ли не за год до съезда. Что касается роли самого докладчика — Генерального секретаря ЦК КПСС, то она ограничивалась выбором предлагаемых формулировок, заменой отдельных слов и т. д.

Теперь все было иначе. Основные мощные импульсы в работе исходили от самого Горбачева. Задача людей, которые бы ему помогали, состояла в том, чтобы по возможности адекватно очертить сумму теоретических, политических и идеологических идей, суть назревших социальных преобразований, придать им форму политических выводов и установок, но таких, которые бы не ограничивали политические действия какими-то рамками "от сих до сих", а раскрывали бы простор для общественно-политического творчества. Это был по преимуществу не литературный, а творческий, поисковый процесс.

К этому времени сложилась определенная технология работы. Вначале нас втроем, вчетвером — Яковлева, Болдина, Биккенина, меня, часто Лукьянова, а в дальнейшем ставших его помощниками И.Т.Фролова, Г.Х.Шахназарова, А. С. Черняева — приглашал к себе в кабинет Генеральный секретарь для общего обмена мнениями по концептуальным вопросам и выработки подходов. Делалась стенограмма или даже задиктовка самой концепции, определялся план доклада, состав «разработчиков», кому дать заказы.

Затем каждый из нас готовил порученные ему отдельные части, а потом они сводились в единое целое. Все это делалось в Волынском — уютном и уединенном уголке с несколькими особняками, где мы были ограждены от «текучки» и могли полностью сосредоточиться на творческой работе. Но самое главное происходило потом: приезжал Горбачев и начиналась сплошная проходка и передиктовка материала. Причем проводилась она, как правило, не один и не два раза, а многократно, в результате чего рождался совершенно новый текст.

Горбачев деликатно, но настойчиво вел «войну» против заумности, книжности, искусственной красивости, то есть против того, чем каждый из нас в какой-то мере грешил. Конечно, стиль выступлений Горбачева был разным — в зависимости от их темы и аудитории. Но это был его стиль. Каждый из нас не подлаживался к нему, зная, что все равно будет все сделано так, как представляется оратору.