В кольце

Ватник промоченный. Ноги в обмотках.
Вязнет лопата в ржавом суглинке.
С неба строчат и строчат пулемёты.
К свежей земле припадают косынки…

Женщины! Женщины с Охты и Выборгской.
Жёны и матери, сёстры и дочери…
Ни шагу назад — нам другого нет выбора.
Землю копаем сосредоточенно.

Ни шагу назад! Так вот эта линия.
Мы её вывели потом и кровью.
Пальцы синеют от белого инея.
Стынут и лужи. Мы роем, мы роем…

Комнаты Ленина, комнаты Кирова,
Смольный за нами! Мы не в осаде:
Тут супостату могилу мы выроем —
Это Берлин осаждён в Ленинграде!

Ольга Берггольц и я

Ольга Фёдоровна Берггольц
Каждый день выступает по радио
Как соратница наша, не гость.
Этот голос меня очень радует.
Я — Варвара. Вы — Ольга. Ну что ж,
Мы блокадные с вами сёстры,
И порыв наш по-братски схож.
Память стала, как бритва, острой.
И как будто на фотоплёнку
Всё, что было тут я сняла:
Хлеба тонкий и лёгкий ломтик,
Бомбы, сброшенный из-под крыла
Бомбовоза, что хищным ястребом
Всё кружил над нами, кружил.
Всё сняла я с предельной ясностью,
Всю блокадную, скорбную жизнь:
И дистрофика резкий профиль,
И по-детски нетвёрдый шаг,
И дежурных на снежной кровле.
Взрыв снаряда — как боль в ушах.
Я, поэт, стала фотографом,
Всё снимаю без всякой камеры.
Всё, что вижу, мне очень дорого —
И снарядом взрытые камни,
И хожденье к Неве зимней с вёдрами
За водой, что дымится в проруби…
Летописцы мы с Ольгой Фёдоровной
Обороны и мужества города.

Девочка у рояля

Дочери моей, Марине Дранишниковой.

Стрелки непочиненных часов,
Как трамваи, неподвижно стали.
Но спокойно, под набат гудков,
Девочка играет на рояле.

У неё косички за спиной.
На диване в ряд уселись куклы.
Бомба, слышишь? В корпус угловой…
Дрогнул пол… Коптилка вдруг потухла…

Кто-то вскрикнул. Стёкла, как песок,
Заскрипели под ногой. Где спички?
Девочка учила свой урок,
В темноте играя по привычке.

Так ещё не пел нам Мендельсон,
Как сейчас в тревогу. И весь дом был
Музыкой нежданной потрясён
В грозный час разрыва близкой бомбы.

И наутро, в очередь идя,
Постояла я под тем окошком.
Ты играешь, ты жива, дитя.
Потерпи ещё, ещё немножко.

Зимовать остался Мендельсон.
Как надежда, музыка бессмертна.
Стали стрелки. Город окружён.
До своих — большие километры.

Хлеб, как пряник, съеден по пути.
Раскладушка в ледяном подвале.
… Но, как прежде, ровно с девяти
Девочка играет на рояле.

По воду