В клетке со зверем

Оскар пах свежим, словно только после дождя, лесом. Древесный аромат смешался с его естественным запахом, от чего Анна прикрыла глаза. Наслаждаясь их единством, она не подозревала, чего стоит альфе оставаться таким спокойным в полнолуние. Его чресла наполнились первобытным желанием, а член затвердел настолько, что это причиняло боль. Однако это отходило на второй план по сравнению с тем, что чувствовал зверь внутри себя. Сейчас его пара отбросила страхи и предстала перед ним полностью открытая. Их связь сияла сильнее самой луны. Все ее мысли, восхищение и благоговение перед звериной силой, дразнящее возбуждение и всепоглощающая любовь перетекали в него мощной волной.

Оборотень оказался обезоружен, полностью порабощен ее чувствами. Она приручила одного из самых диких существ на этой планете, сделав его послушным и ручным. Именно поэтому сейчас он спокойно позволял ей удовлетворить свое любопытство, терпеливо выжидал, когда от тактильных прикосновений ее желание возрастет, и тогда он сорвется с цепи и заклеймит свою пару так, как это делают все самцы - безудержно и беспощадно.

Анна задрожала, когда ощутила непреодолимое желание оборотня обладать ею. Жар разлился по ее телу от интенсивности чувств оборотня. Каждая клеточка отозвалась на этот призыв, от чего девушка прерывисто задышала. Лоно судорожно сжалось от пустоты. Пальцы зачесались от потребности отпустить руки и прикоснуться к себе, но она упрямо хваталась за своего супруга. Зверь шумно втянул воздух, удовлетворенно рыкнув. Темный голод наполнил его мысли, и Анну встряхнуло от властного приказа:

«Ложись!»

Его голос звучал настолько четко, что она готова была поспорить, он произнес это вслух, но знала, что оборотень в животной ипостаси не говорит.

«Моя!»

Инстинкт требовал заявить о своих правах и подтвердить их. Анна практически растеклась лужицей от его доминантных притязаний. Разум плавился от страсти, оставалось только обжигающее желание и потребность принадлежать.

Ему.

Ее волку.

Воздух вокруг них накалился до предела, и Оскар понимал, что больше не в силах терпеть эту сладкую пытку. Зверь отстранил от себя пару, смотря на нее голодным взглядом, только голод этот был от необходимости спариться. Он слегка толкнул Анну, и она с легким вскриком повалилась на мягкий мех, не отводя взгляда от янтарных омутов.

Волк возвышал над ней. Он был всесилен. От его неприкрытой власти дрожь побежала по ее телу. После он медленно опустился, размещая свою голову между девичьих бедер. Невольно она развела ноги шире, предоставляя ему больше пространства. Горячее дыхание опалило влажную плоть, от чего Анна застонала и закинула голову назад. Когда же шершавый язык прошелся по ее складочкам, она распахнула веки и устремила свой взор на луну. Она отражалась в затуманенных от страсти глазах девушки, в то время как оборотень продолжал свою сладкую пытку.

Колыхаясь на волнах наслаждения, которое дарили движения его языка, Анна улавливала чувства своего супруга: его жажду всецело обладать, запереть ее в комнате и ни с кем никогда не делиться, его удовлетворение от послушания, его ненасытность и первобытность. Казалось, она может ощутить свой собственный вкус. Такая двойственность эмоций делала удовольствие интенсивней.

Она зарылась пальцами в мягкий мех, не сдерживая рвущиеся на волю крики. Зверь упивался ею. Он кружил языком вокруг клитора, то и дело ударяя по разбухшей горошине, от чего тело девушки изгибалось от сладких спазмов. Кончиком языка он проникала в ее лоно, заставляя сладострастно постанывать. В голове Анны не осталось ни одной мысли. Лишь желание получить наслаждение. Белый сет луны слепил ее, обостряя чувства до предела.

Анна и не заметила, как ее умело перевернули и поставили на колени. Лишь ощутила твердую плоть, которая невероятно растягивала ее мышцы. И все же в этот раз она была полностью осведомлена о его действиях. Безумие спаривания больше не туманило ее разум, не превращало в секс-наркоманку. Теперь это были только они. Их единение. Страсть и любовь.

От безудержных рывков она вцепилась в мех не только руками, но и зубами. Тело пело от каждого удара, которое дарило умопомрачительное наслаждение. Не было больше вокруг ни леса, ни птиц, ничего. Лишь они, подвластные собственной страсти. Колени дрожат от неподвижной позы. Удовольствие достигло своего пика и замерло там, ускользая от Анны. Еще чуть-чуть.

Триумфальный вой за спиной утопает в ее надрывном крике, когда оборотень раздувается в ее теле, выплескивая свое семя. Спина неестественно изгибается, и Анна до хрипоты вскрикивает, купаясь на волнах блаженства. Она вся содрогается от экстаза, не замечая, что по щекам текут слезы, а губы искусаны до крови. Главное - вспышки света, которые уносят ее от реальности.

«Моя, моя, моя!» - раздается в голове, и его властное требование лишь усиливает удовольствие.