Читаем В клетке полностью

Все было так, как будто она совершила настоящий прыжок, перескочила через барьер и упала на Голову подательнице телеграммы. — Купер? — изумилась та; лицо ее залилось краской. Да, она заставила покраснеть Юнону. А раз так, то у нее было еще больше оснований продолжать.

— Я хочу сказать, вместо Берфилда.

Девушке было искренне ее жаль, за одно мгновение она сделалась такой беспомощной и — ни тени высокомерия или оскорбленного достоинства. Она была только заинтригована и испугана.

— Ах, вы знаете?…

— Да, знаю! — Девушка улыбнулась, встретив ее взгляд, и теперь приняла покрасневшую по ее милости Юнону под свое покровительство. — Я исправлю сама, — и привычным движением она протянула руку за телеграммой. Ее светлости оставалось только покориться; она была озадачена и смущена, она больше не владела собой. Еще минута, и телеграмма была уже снова в клетке, а подательница ее ушла. И тогда быстро, решительно, на глазах у всех, кто мог легко усмотреть во всем этом подделку, — удивительная маленькая особа в конторе Кокера заменила в ней одно слово другим. Право же, люди бывали слишком неосмотрительны, и когда иной раз и приходилось им что-то напоминать, она-то с ее памятью не должна была ошибаться. Разве все уже не было обусловлено недели назад? Ведь мисс Долмен надлежало всегда быть в гостинице Купера.

<p>14</p>

Но летние «каникулы» четко обозначили различие их положений, это были каникулы едва ли не для всех, но только не для запертых в клетке животных. Стояли скучные и сухие августовские дни; она видела, что интерес ее к интимной жизни высшей знати ослабевает оттого уже, что в этой жизни не происходит никаких перемен. Для нее обычно не составляло труда следить за течением ее так, чтобы потом в точности знать — ведь ей столько раз доводилось быть посредницей в переговорах этих людей друг с другом, — где тот или иной из них находится в данное время. Теперь же у нее было такое чувство, как будто панорама перестала вдруг разворачиваться перед ее взором, а оркестр замер, не доиграв. Время от времени, правда, появлялись отдельные оркестранты, но в проходивших через нее сообщениях речь шла уже главным образом о гостиничных номерах, ценах на меблированные комнаты, расписании поездов, днях отплытия пароходов и проявлялась забота о том, чтобы кто-то «встретил»; она находила все это в высшей степени прозаичным и грубым. Люди эти, правда, приносили в ее душный угол веяние альпийских лугов и шотландских низин, воздухом которых ей только мечталось дышать, но вообще-то говоря, чаще всего появлялись толстые, разгоряченные нудные дамы, они изводили ее своими переговорами по поводу квартир на морском побережье, цены на которые ее ужасали, и числа кроватей, которое казалось ей неимоверным. И все это относилось к курортам, сами названия которых — Истборн, Фокстон, Кромер, Скарборо, Уитби — были мучительны для нее, как плеск воды, который чудится путнику в раскаленной пустыне. Она не выезжала из Лондона больше десяти лет, и единственным, что делало для нее переносимым этот мертвый сезон, была приправа постоянно снедавшего ее негодования. Редкие клиенты ее, те, кого ей случалось видеть за эти недели, были люди «легкие на подъем» — они легко уплывали на колыхавшихся яхтах, легко добирались до самой дальней оконечности скалистого мыса, где их обдавало тем самым морским ветром, по которому так тосковала ее душа.

Перейти на страницу:

Все книги серии Рассказы о псевдосверхъестественном и ужасном

Поворот винта
Поворот винта

Повесть «Поворот винта» стала своего рода «визитной карточкой» Джеймса-новеллиста и удостоилась многочисленных экранизаций. Оригинальная трактовка мотива встречи с призраками приблизила повесть к популярной в эпоху Джеймса парапсихологической проблематике. Перерастя «готический» сюжет, «Поворот винта» превратился в философский этюд о сложности мироустройства и парадоксах человеческого восприятия, а его автор вплотную приблизился к технике «потока сознания», получившей развитие в модернистской прозе. Эта таинственная повесть с привидениями столь же двусмысленна, как «Пиковая дама» Пушкина, «Песочный человек» Гофмана или «Падение дома Ашеров» Эдгара По. Обитателей усадьбы Блай преследуют кошмары; показания очевидцев субъективны, ни что прямо и, безусловно, не свидетельствует о том, кто именно является преступником… Может быть все происходящее — розыгрыш или галлюцинации? В любом случае вы, сами того не замечая, становитесь участником «охоты на ведьм».Перевод: Нина Дарузес

Генри Джеймс

Фантастика / Классическая проза / Ужасы и мистика

Похожие книги

Отверженные
Отверженные

Великий французский писатель Виктор Гюго — один из самых ярких представителей прогрессивно-романтической литературы XIX века. Вот уже более ста лет во всем мире зачитываются его блестящими романами, со сцен театров не сходят его драмы. В данном томе представлен один из лучших романов Гюго — «Отверженные». Это громадная эпопея, представляющая целую энциклопедию французской жизни начала XIX века. Сюжет романа чрезвычайно увлекателен, судьбы его героев удивительно связаны между собой неожиданными и таинственными узами. Его основная идея — это путь от зла к добру, моральное совершенствование как средство преобразования жизни.Перевод под редакцией Анатолия Корнелиевича Виноградова (1931).

Виктор Гюго , Вячеслав Александрович Егоров , Джордж Оливер Смит , Лаванда Риз , Марина Колесова , Оксана Сергеевна Головина

Проза / Классическая проза / Классическая проза ХIX века / Историческая литература / Образование и наука
1984. Скотный двор
1984. Скотный двор

Роман «1984» об опасности тоталитаризма стал одной из самых известных антиутопий XX века, которая стоит в одном ряду с «Мы» Замятина, «О дивный новый мир» Хаксли и «451° по Фаренгейту» Брэдбери.Что будет, если в правящих кругах распространятся идеи фашизма и диктатуры? Каким станет общественный уклад, если власть потребует неуклонного подчинения? К какой катастрофе приведет подобный режим?Повесть-притча «Скотный двор» полна острого сарказма и политической сатиры. Обитатели фермы олицетворяют самые ужасные людские пороки, а сама ферма становится символом тоталитарного общества. Как будут существовать в таком обществе его обитатели – животные, которых поведут на бойню?

Джордж Оруэлл

Классический детектив / Классическая проза / Прочее / Социально-психологическая фантастика / Классическая литература