В Киеве всё спокойно

Нет, пожалуй, тут дело не только в платформе, подумала Альбина, здесь не обошлось и без специальных стелек. Она с удивлением рассматривала преображенного Склянского, который с явным самодовольством поглаживал пышную подкову черных запорожских усов.

– В магазин идти нельзя, там нас ждут, – быстро заговорил он, поглядывая то ей в глаза, то через окно на улицу. – Вам надо быть очень осторожной. За вами следят оперативники МВД или СБУ. Кто именно, выяснить не удалось, но работают они профессионально. Пока я организовал контрнаблюдение. Знаю, вам сейчас нельзя уезжать, но это было бы оптимальное решение.

Альбина ничего не ответила. Она была с ним согласна, ее проблемы возрастали по экспоненте. Наученная жизнью, она всегда с осторожностью относилась к проблемам, избавиться от некоторых из них было возможно только вместе с людьми. Ей и думать не хотелось о том, что все летит прахом к бисячему дядьке. Ничего, успокаивала она себя, всегда надо выбирать наихудший из возможных вариантов развития событий, считать его вероятным и принимать контрмеры.

А если выхода нет, надо подняться над обстоятельствами, подчинив их себе, направить разрушительную энергию неудачи в конструктивное русло, и невероятное станет реальным. Относительно же тех, кто за ней следит, без разницы из какой они конторы, ей известны их подлые уловки. Они не вездесущи и не всемогущи, они хотят, чтобы о них так думали, это облегчает их работу. Еще несколько дней и она будет плевать на них с известной высокой башни.

– Вот то, что вы просили, – скороговоркой, не шевеля губами, выдохнул Склянский, торопливо передавая ей обычный пластиковый дипломат.

Неожиданно он вздрогнул и незаметно осмотрел вошедшую в салон женщину, а потом снова стал выглядывать в окно. Сегодня его неизменная выдержка явно его подводила. Перемены произошли не только во внешности Склянского. В нем появилось что-то новое, напряженность и многословность, неуместные при скоротечном контакте. Не заметив ничего подозрительного, Склянский поспешно продолжил:

– Вот здесь, возле ручки, выключатель. Открыта зеленая точка, можно открывать, а открыта красная, тоже можно, но не вам… Лучше отойти метров на десять, а еще лучше, на пятнадцать.

Рассеянно слушая Склянского, Альбина подумала, насколько печальна его стариковская суетливость.

Глава 13

Группа Хоменко была в сборе.

Они собрались на конспиративной квартире для встреч с агентурой, которая находилась в районе Виноградаря, недалеко от дома Розенцвайг. Все разместились за небольшим круглым столом, символом нравственных идеалов рыцарства. Подобно стародавнему королю бриттов, совещание «Круглого стола» вел Очерет. Слушали информацию по результатам оперативной разработки Розенцвайг. Мусияке места за столом не хватило, он сидел позади Очерета на диване, как его бессловесная тень. Докладывал Цуркан, известный своей вдумчивостью и развитым оперативным мышлением. Говорил он спокойно и кратко. То, что группе удалось выяснить, в основном, выглядело так.

– Розенцвайг постоянно вступает в контакт с очень подозрительным стариком. Он появляется и исчезает, как невидимка, сфотографировать его не удается, и вряд ли это случайность. Мы ему присвоили кодовую кличку «Дед». С целью его идентификации были предприняты две попытки вступить с ним в контакт под вымышленным предлогом, но он будто угадывает наши намерения и уходит из-под наблюдения.

Хоменко многозначительно кивал, сам он так внятно доложить не сумел бы, но если докладывает его подчиненный, это все равно, что докладывает он сам. Впрочем, Хоменко тоже внес свой вклад в расследование. Получив от своих нижестоящих по должности (в виде рапорта…) словесный портрет нового фигуранта, он внес в него свои поправки, приписав собственноручно: «В пристрастии к алкоголю замечен не был. В гомосексуальных связях не замечен». Хоменко имел на это право, поскольку он и сам в течение нескольких минут вел за ним наблюдение. При этом он действовал с большой осторожностью и, чтобы не спугнуть, следил за объектом с такой дистанции, что понятия не имел, ни о его «связях и пристрастиях», ни о том, как он выглядит.

Слушая Цуркана, Очерет просматривал установочные данные на Склянского, не переставая удивляться слабости ума их составившего. «Словесный портрет подозреваемого, оперативный псевдоним: «Дед». Возраст – около шестидесяти (приписано ‒ или семидесяти); рост – невысокий (приписано ‒ средний); фигура – средняя; плечи – прямые; шея – средняя, (приписано ‒толстая, перечеркнуто ‒ тонкая); голова – овальная (перечеркнуто ‒ круглая); волосы – седые (приписано ‒ лысый); лоб – средний (перечеркнуто ‒ большой); брови – прямые; глаза – неизвестного цвета; нос – средний, с горизонтальным основанием; ноги – прямые. Особых примет не имеет».