В ходе ожесточенных боев

— А что с нищими лохами трахаться? Если отдаваться — то крутому, если умереть — то под «Мерседесом!»  Учись жить, Катька! Путевых вокруг тебя нет, все ботаники, мамкины сынки или бедные. А Алексей, кстати, видный мужчина. Прикинутый клево и чувствуется — мужик! Ему наверно лет тридцать. Второй — тоже ничего. Мачо…

* * *

Катя Максимова сидела в библиотеке Хакасского госуниверситета и зубрила английский. У нее запиликал мобильный телефон. Она вышла из читального зала.

— Алло, Катя? Здравствуйте. Это я — Алексей. Спешу вас обрадовать — ваш кошелек нашелся, причем, с лавэ, извиняюсь, с деньгами. У меня просто один знакомый на рынке есть. Он и помог мне отыскать ваш лоп…кошелек.

— Да? Какой Вы молодец, Алексей! Спасибо! — поблагодарила Художника Екатерина. — Чем я Вам обязана?

— Предлагаю встретиться в баре «Айсберг». Там я вам и отдам вашу пропажу.

— Можно я приду с подружкой, Ритой. Я неуютно чувствую себя в таких заведениях. А с Ритой мне веселей. И еще… я Вас пока плохо знаю…

Пауза.

Алексей тяжело вздохнул, но согласился.

… Бар «Айсберг»  встретил их громкой музыкой, веселым шумом и гамом. Кто-то пил, кто-то разговаривал, кто-то танцевал. Художник, Катя и Рита сели за столик у окна. Художник не мог оторвать восхищенного взора от Катерины. Умелый макияж делал ее еще красивее, а короткая стильная юбка и высокие сапоги, подчеркивали стройность ее длинных ног.

Алексей заказал себе водки «Данилов», дамам — мартини «Бьянки»  с апельсиновым соком. Парочка салатиков и всем отбивная свинина в яйце.

Выпили, закусили, поговорили. Зазвучала медленная музыка. Алексей пригласил Катю на танец. Он положил ей руки на талию, она ему на плечи. Он слегка придвинулся к ней. Ощутил ее гладкие бедра, упругий живот, стоячую грудь. Коснулся губами ее свежевымытых волос. От девушки исходил волнующий аромат хороших духов.

Рудаков для подержания беседы поинтересовался:

— Катя, ты сказала, что увлекаешься английским языком?

Екатерина мило улыбнулась.

— Точнее, American English. Хочу поступить в какой-нибудь американский ВУЗ.

— Достойная цель. Тогда, тебе, как специалисту нетрудно перевести эту песню.

— I can't spoken English fluent enough, песни тем более плохо перевожу.

— «Что я должен сделать для того, чтобы ты меня полюбила, чтобы ты об мне позаботилась… И когда жизнь бьет меня, и когда все закончилась. Что я должен делать? Извини, но этот мир, похоже, очень жестокий»…

— Браво, Алексей. А где Вы так хорошо овладели языком?

— Я же в ХГУ два курса проучился на инязе, правда, раньше университет назывался АГПИ. А потом в Москву перевелся. Работал вожатым в советско-американских детских лагерях, переписывался с американками. Каждое лето друзья моих друзей из Штатов приезжали в столицу и привозили мне письма и презенты от старых знакомых. Я с ними общался, ходил по театрам и музеям, по циркам и магазинам. Имел хорошую языковую практику.

— Здорово! Вы тогда будете консультировать меня по разговорному языку.

— В легкую.

— А почему Вы, Алексей, столицу бросили? Разонравилась? А чем же Вы здесь занимаетесь?

— Коммерцией.

Он ей рассказывал о себе, умалчивая о том, в каких структурах он работает сейчас. Художник постарался преподать себя в выгодном свете. И это ему удалось. Она с интересом слушала его увлекательные повествования о столице, о веселых студенческих вечеринках, о психологии, и о том, как он мечтал поступать в США, в аспирантуру. Алексей пообещал ей помочь в этом, сказал, что привезет кассеты из Москвы по подготовке к TOEFL. Они все больше танцевали, все больше они нравились друг другу. Алексей шутил, рассказывал анекдоты. Перешли на «ты». Несколько раз поцеловались. Рита танцевала то с одним парнем, то с другим. И пила, пила…

* * *

Художник гнал джип в Минусинск.

Скорость, забойный ритм песни «Sex bomb»  в исполнении Тома Джонса, повышенный процент алкоголя в крови, запоминающийся приятный ужин, красивая девушка Катя — все это создавало у Алексея приподнятое настроение. У Кати тоже было отличное настроение. У нее порозовели щечки и затуманились глазки. Она счастливо улыбалась, но молчала. Зато Рита, явно перебрав в баре, возлежала на заднем сиденье и ораторствовала. Пьяная артикуляция, замедленные слова.

— Нет у нас… нормальных мужиков. И вообще их мало… Кто спился, кто умер от передозировки, кто в Чечне погиб, а кто… в бандитских разборках… За кого выходить замуж? За кого?! Кругом одна нищета! Вот и ходят девки, страдают. Трахать их некому и содержать их некому. А у крутых… свои жены. Вот и приходится нам, молодым, в любовницы к ним идти. А что делать? Хочется нормально жить. Шмотки красивые носить. На меня все тридцатилетние западают. Леша, может, ты возьмешь меня замуж. Катька нравится? Да ну ее! Тебе с ней неинтересно будет: она трахаться не умеет, а я умею, все умею…

И она уснула.

— Ну, Капустина, ну, зараза, — деланно негодовала покрасневшая Катя.

— Девчонка без комплексов, — заулыбался Алексей.

— А тебе такие нравятся?

— Нет, такие как ты.

Екатерина смущенно отвернулась.