В изоляции (ЛП)

Я посмотрел ей в глаза, слегка улыбнулся и сделал вид, что задумался.

— Тебе нужно ещё одно одеяло? Ты об этом?

Она снова кинула в меня попкорном, и я набросился на неё, рассыпав содержимое миски по всему полу. Она захихикала, когда я толкнул её на спину, раздвинул коленом ноги и придавил к полу. Я стал раскачиваться и тереться о её сердцевину.

— Ты ждёшь маленький подарочек? — сказал я ей на ушко, прижав кончик своего члена к её входу. И прихватил мочку её уха губами.

— Он не маленький, — заявила она.

— Уверен, что я прав, — возразил я. — Это твой маленький дружок. Он хочет поиграть в прятки.

— Он всегда прячется в одном и том же месте.

— Не всегда.

Мы быстро сбросили нашу одежду и перекатились на ковёр перед камином. Одним быстрым движением я похоронил себя внутри неё. Жар пламени согревал мою кожу, когда прижался к её плоти и стал целовать её шею. Я почувствовал, как её руки ухватили меня за задницу и потянули вниз на себя, намекая, что надо бы начать действовать.

Медленно.

Я стал нежно её целовать, мой язык порхал по коже, наслаждаясь её вкусом. Мои руки были везде на её теле, и я чувствовал, как она извивается и выгибается подо мной, добиваясь большего давления. Я так хорошо знал её тело. Каждое движение было естественным, неторопливым, безопасным.

Она стонала мне в рот и прижималась ко мне бёдрами. Я толкался в неё, не прекращая давление и вращение бёдрами, пока не почувствовал, как она стиснула меня, а затем расслабилась. Удерживая рукой её бедро, я ускорил темп и кончил в неё.

Я остался в ней, прижимая её тело к своему, и тяжело дышал, уткнувшись в её кожу. Жар от огня был почти болезненным, но мне было всё равно. Мне не хотелось даже шевелиться.

— Я люблю тебя, Эван, — прошептала Лиа. — Я так сильно тебя люблю.

Недолго думая, я размахиваюсь рукой, и кусок дерева летит, пробивая дыру в гипсокартоне над диваном. Но этого недостаточно. Следующее полено тоже взлетает в воздух. Затем ещё одно и ещё. Когда все дрова заканчиваются, я хватаю кочергу и начинаю крушить все светильники в комнате.

Каждое движение сопровождается криком. Каждый удар – это очищение.

Но этого всё равно недостаточно.

Я падаю на колени посреди обломков и прижимаю ладони к глазам. Пытаюсь сглотнуть, но это больно. Я не могу глубоко вздохнуть, и мои лёгкие горят, как только я пытаюсь это сделать. Вместо этого, я лишь хватаю ртом воздух.

Каждая клетка моего тела болит. Я не знаю из-за чего: потому ли, что причинил себе боль, когда всё здесь рушил, или потому, что измучен. Холод моего тела проникает в самое сердце, и я не могу перестать дрожать. Я слепо хватаюсь пальцами за диван, пытаясь найти одеяло, которое всегда держала там Лиа, и накинуть его на плечи. По крайней мере, я согреваюсь, но мои пальцы онемели.

Я опускаюсь на пол, ложусь на своё вывихнутое плечо, и как бы больно мне ни было, не двигаюсь. У меня раскалывается голова. Когда мои глаза открыты, я ни на чём не могу сосредоточиться, поэтому я держу их закрытыми. Давление внутри глаз грозит взорваться, но я, задержав дыхание, не даю ему вырваться.

Я опоздал. Она ушла. Она, блядь, ушла.