Читаем В 'империи гласности' полностью

<p>Радзинский Эдвард</p><p>В 'империи гласности'</p>

Эдвард Радзинский в "империи гласности"

Сумерки, природа, флейты голос нежный...

- Эдвард Станиславович, я ведавво пеpечитывал Пушкияа - "Бориса Годутова" Ощущевие такое, будто читаешь свежую газету...

- О-о, ужас этой пьесы в том, что она в России во все времена читается как газета! Это же вечная ситуация! .. "Живая власть для черни ненавистна. Они любить умеют только мертвых..." Впрочем, там еще лучше реплика есть: один боярин, который нее время молчал, оглядывается окрест и Другому говорит: "А ты, боярин, заметь их имена и запиши;"... Это как эпиграф к любому моменту свободы в России!..

- Так же, как понятие "вчерашний раб"...

- Но это же не только "Бориса Годунова" касается! Если вы возьмете газету 16-го года - к примеру, за декабрь, то увилите... сегодняшнюю прессу. Все, что пишут про царя, - один к одному сегодняшний день! Только вместо Бориса там Николай... Все одно и то же: воровское окружение, коллективный Распутин, регентство...

- И слухи о грядущем перевороте...

- ...который случается, и - все идет по новой. Открываем газету за август 17-го года: опять сплошняком статьи под лозунгом "Все продали иностранцам", опять крики, что власти бездействуют, а преступники на свободе... Опять разбой и грабежи... И на этом фоне - сообщения, что большевики вот-вот возьмут власть...

- А ведь никто не верил...

- Знаете, что в 16-м году маленькая декочка Надя Аллилуева писала своей подруге? "Весь город полон слухами, что большевики власть возьмут. Но этого не может быть!"... В это время о революции некогда думать страна мечтает о победоносной войне!.. Все как сегодня: царь несчастный, который ничего никогда не знает... Кто воину начал? - Неизвестно. Николаи ни при чем - камарилья во всем виновата. Кругом происки этой самой камарильи... Слово это было тогда так же популярно, как сейчас.

- Иными словами, вы, Эдвард Станиславович, в прогресс не верите.

- А Максим Горький еще в начале века вставил в свою пьесу реплику, которая в России всегда идет под овации: "У нас только люди мельчают. А жулики крупнеют"... Вот и все! Вы только вспомните, с каких слов началась великая русская литература? Взглянул окрест, и душа страданиями человеческими уязвлена стала!.. Русская интеллигенция с этой Радищевекай фразы знает, что никакого прогресса в этой стране быть не может...

- Вы полагаете, что это чисто российская драма или общая историческая закономерность?

- Ну да!.. Попробуй Клинтон завтра объяви, что не он правит, а у него правят. Вы представляете, что начнется?!

НА ПЕРЕДНЕЙ ЛОШАДИ ЕДЕТ ИМПЕРАТОР...

- Печальное наследие досталось русскому престолу. Бояре, дядьки, регенты... Смуты, клики, камарильи...

- Потому что Россия это страна "плохого второго". "Второго", который во всем виноват. У Горбачева был Лигачев. А Ельцин придумал проще: у него все "вторые" - плохие... Вот был Бурбулис, и все понимали: не станет Бурбулиса, и наша жизнь наладится. Бурбулис ушел - а никто не заметил... Появился новый человек с какой-то странной ряшкой. Сказали, это Коржаков - и я узнал, что теперь страной у нас правит Коржаков... Самое удивительное, что он сам, по-моему, в это поверил! "Плохие вторые" быстро вьыгрываются в роль управителя...

- При этом, забывая свое место, они умудряются подолгу удерживаться в кресле...

- Потому что аппаратчик - это о-о! Это особенный талант!.. Я вам расскажу такую историю. Как-то еще в советское время я летел в самолете. Туда. То есть за границу... А когда "тогда" летели "туда", возникала опасная иллюзия свободы, когда начинаешь свободно высказывать свои мысли... Так вот мы разговорились с попутчиком. Я остроумненько так рассказал, как на недавнем "расширенном активе работников культуры" Гришин, сидя на сцене... спал. И знаете, что мне ответил мой сосед? Я это всю жизнь вспоминаю! Он сказал мне: "Вот вы думаете, что Гришин ублюдок и дегенерат, потому что он спал в президиуме. Но вы не понимаете, с кем имеете дело. Вы имеете дело с гениальным аппаратчиком! Только великие аппаратчики доходят до того места, где он сидит!.. Вы думаете, что Гришин храпит от старости. А на самом деле он понял, что ситуация очень хреновая, и вам показывает: не надо затрачиваться! Сидеть надо. Ти-хо!.." Вот тогда я понял, что такое великий аппаратчик. Он живет - дремлет, книжек не читает... Но оживляется мгновенно, как только надо начинать Великие аппаратные игры.

- Я называю это инстинктом власти...

- И этот инстинкт побеждает все!.. Вы видели, как Брежнев вручал Карпову награду за победу над Корчным? Это было гениально!.. Он вышел сонный, руки трясутся, лацкан у Карпова никак найти не может... Но, прицепляя орден, этот находящийся практически в маразме человек говорит: "Взял корону - держи!"... И в этот момент Брежнев прекрасен. Он говорит свои главные слова!

- Для меня, однако, до сих пор загадка, как Брежнев в таком состоянии принимал решения...

Перейти на страницу:

Похожие книги

100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии
1917 год. Распад
1917 год. Распад

Фундаментальный труд российского историка О. Р. Айрапетова об участии Российской империи в Первой мировой войне является попыткой объединить анализ внешней, военной, внутренней и экономической политики Российской империи в 1914–1917 годов (до Февральской революции 1917 г.) с учетом предвоенного периода, особенности которого предопределили развитие и формы внешне– и внутриполитических конфликтов в погибшей в 1917 году стране.В четвертом, заключительном томе "1917. Распад" повествуется о взаимосвязи военных и революционных событий в России начала XX века, анализируются результаты свержения монархии и прихода к власти большевиков, повлиявшие на исход и последствия войны.

Олег Рудольфович Айрапетов

Военная документалистика и аналитика / История / Военная документалистика / Образование и наука / Документальное