Живые индейцы археолога Харрингтона не интересовали. Он их и не искал. Для меня же эти найденные Харрингтоном доказательства наиболее густого индейского расселения в окрестностях священной пещеры Патаны в доколумбову эпоху и факт, что именно эта область — наиболее изолированная часть наименее изученной территории страны, были основанием, чтобы отправиться сюда искать индейцев. В Баракоа я узнал, что и в настоящее время вблизи пещеры Патаны существует поселеньице того же названия. Но как попасть в Патану? Из Баракоа — не пройти. И вот мы избрали для переезда из горного края ятерасских индейцев в Патану путь по южному берегу восточной Кубы, по так называемой Виа асуль — Синей дороге. По Виа асуль мы продвигались, пока дорога не повернула на север, в сторону от берега моря. Мы же должны были продолжать путь дальше на восток, по возможности придерживаясь побережья, поскольку Патана лежит на самом восточном мысе острова недалеко от Кабо Маиси. Хотя в Гаване нам сказали, что оттуда на Кабо Маиси дороги нет, мы все же спросили об этом в маленьком здешнем отделении ЛКБ. К нашему удивлению, хотя Миро и я говорим пo-испански и хотя у нас есть разные рекомендательные письма, милиционеры с нами были чрезвычайно холодны. Мы явно казались им чересчур подозрительными. Потом мы узнали — почему.
В тот день утром в Имиасском заливе неподалеку отсюда высадились из маленькой лодки четыре неизвестных человека, и прежде чем береговая охрана успела поднять тревогу, неизвестные исчезли в близлежащих горах. Очевидно, что с добрыми намерениями они не явились. Единственным следом, который они после себя оставили, был магазин от американского автомата. Теперь-то попятно, почему мы казались милиционерам столь подозрительными. Их четверо — нас четверо, мы иностранцы, а кто они — пока никто не знает. Наши паспорта лежат в чехословацком консульстве в Гаване, а рекомендательные письма, которые мы везем с собой, вообще-то может написать каждый. И в довершение-те четверо неизвестных наверняка хотят проникнуть дальше в горы, а мы, мы пришли в отделение ЛКБ, чтобы спросить, как попасть в глубь гор. Но, наконец, в отделении ЛКБ поверили нам. Собственно, не нам, а водителю Ториаку, Мише, как звали мы его по-чешски. Ибо он более двух лет служил с бородачами в Сьерра-Маэстра и имеет с тех времен по всей Кубе много друзей. Один из бывших боевых соратников Миши волею случая служит именно здесь, и подозрение рассеивается. Из подозрительных, из возможных enemigos (Враги), мы сразу стали checos (Чехи), а от checos у кубинцев секретов нет. Милиционеры сообщили нам, что к району, куда мы хотим проникнуть, никакие дороги не ведут. И хотя от Кабо Маиси есть дорога, но «это, товарищи, наихудшая, наиопаснейшая дорога на всей Кубе…».
Я усмехаюсь. У нас за плечами Поворот мертвых, что же может быть хуже каменной лестницы над порогами Ятераса!
Но оказалось, что может. Более опасной, чем эта дорога, наверняка не существует нигде; она не поднимается, а неустанно чередует крутой подъем и резкое понижение и вдобавок ведет эта узкая ленточка прямо над морем. Поворот мертвых подходит к реке Ятерас, здесь же мы вдвое выше, а прямо под нами, в четырехстах метрах — море.
От отделения ЛКБ мы выехали очень рано, а до Патаны добрались только поздно ночью. За шесть часов мы не встретили ни одного человека, если не считать короткой остановки в единственной здешней деревне Хаусе. Мы едем с юга — здесь еще не ощущаются тропики, природа имеет скорее «мексиканский» колорит, растительности мало, земля жесткая, иссохшая, а на ней тысячи и тысячи преудивительнейших кактусов и кое-где высохший кустарник.
Мы размышляем о той четверке неизвестных, которые, возможно, притаились тут где-нибудь у дороги. Как бы пригодилась им наша машина, наши бумаги, а также наша миссия здесь. Страха у нас нет, но и приятного мало. Кругом ни единой души. Узкая дорога крутит, падает, поднимается и снова спускается. Движение здесь столь редкое, что кактусы растут прямо на пути. Перебираемся через броды и однажды по течению мелкой реки съезжаем прямо к самому устью — к берегу моря. И снова вверх и вниз — целый день.
А потом характер пейзажа вдруг сразу изменился. Появился редкий влаголюбивый лес, бананы, много кокосов и первые плантации какао. И наконец, первые люди в двух деревнях — Льяно и Монтекристо.
— От Льяно, — говорят они, — Патана в трех часах ходу.
Не выходя из машины, мы продолжали путь на нашем газике, пока это удавалось. А потом мы прошли немного пешком и наконец оказались в Патане, в соседстве священной пещеры, в той Патане, где я верил, что найду индейцев. Полсотни хижин, но какое же разочарование! Ни в одной из них ни единого человека, который походил бы на кубинских индейцев, тип которых я знаю теперь по ятерасам. Весь этот утомительный путь был, следовательно, впустую!