В городе Солнца

   Противоположная входу стена была утыкана многочисленными лакированными дверями. Генрих, а за ним и Шнобель, пошли вдоль этой стены. Из некоторых дверей в холл вываливали посетители. И все имели странный вид и шокирующую одежду.

   Генрих посмотрел на часы и остановился напротив одной из дверей. Она открылась почти перед его носом, и на пороге появился здоровенный детина. Это был сильно накаченный, особенно в области плеч, узкоглазый человек с желтовато-коричневой кожей и с афропрической, в кожаной безрукавке на голом торсе и в мокасинах. Поигрывая тяжёлыми ключами в руке, а также собственными мускулами, он надвинулся на Генриха почти вплотную. Шнобель уже приготовился к самообороне и защите своего спутника и весь напрягся. Но накаченный парень вдруг тихо произнес:

   - Я - Брут. Пройдемте, - и, для видимости грубо, впихнул Генриха и Шнобеля внутрь. Потом он закрыл дверь на множество замков и задвижек.

   Внутри небольшой комнаты стояли армчеары и маленькие столики, а сверху, с резного деревянного потолка, свисал здоровенный спецблокиратор, называемый в народе "Тихая ночь". Он блокировал любые звуки для возможной прослушки. А внешне блокиратор представлял из себя нечто типа пластмассовой кусудамы с антеннами - волосками.

   - Присаживайтесь, - сказал Брут. - Кстати, никогда не встречал вас в реале, - и Брут неожиданно тепло и смущенно улыбнулся Генриху. - Приятно познакомиться... С легендарным Челом.

   - Мне - тоже. Вы действительно брутальны, - тоже улыбнулся Генрих. - Но, время идет. Приступим к делу.

   Затем он присел в армчеар и откинулся на его спинку. Вскоре Брут выкатил из смежной комнаты кресло на колесиках, как для инвалидов. На нем сидел парень со связанными за спиной руками и привязанными к ножкам кресла ногами. Брут поставил кресло напротив Генриха, а сам отошел в сторону и присел, странным резким движением. Будто упал, оказавшись сразу на циновке.

   Человеку со связанными за спиной руками на вид было лет тридцать - тридцать пять. И, кроме мутно-голубых глаз с довольно тяжелым взглядом, он не имел ничего примечательного в своей внешности: был среднего роста, кряжистый, с высоким лбом, с начинающейся ото лба крупной лысиной, с прямым носом и узкими губами с постоянно приклеенной на них улыбкой.

   - Опохмелить тебя "водой инквизитора", или - сам всё расскажешь? - спросил серьезно, но без угрозы, Генрих, глядя допрашиваемому прямо глаза в глаза.

   - Не надо... Сам расскажу, - подавленно пообещал тот.

   - Надень на него детектор, - попросил Генрих Шнобеля, протянув ему бляху-медальон, который Шнобель сразу же нацепил пленнику прямо на лоб.

   Матовая поверхность детектора подёрнулась рябью, затем по нему заплясали синие искры.

   - Будешь врать - детектор раскалится. Когда замигает красным, - сообщил Генрих.

   - Я знаю, - глухо ответил парень.

   - Как тебя зовут?

   - Гондурас, - ответил тот. - Если вам это действительно интересно.

   - Давно ты работаешь на Золотусского? - спросил Генрих.

   - С рождения.

   - Как это? - детектор показывал, что говорящий не врал.

   - Ладно. Давайте, я буду излагать подробно. А то, просто выскажусь неудачно - а эту дрянь зашкалит, - скосив глаза вверх, сказал Гондурас.

   - У тебя в мозгах много чипов и нанопроцессоров? - спросил Генрих.

   - Нет. У меня их нет. Иначе меня бы не взяли в штат в Городскую Думу. Там проверяют.

   - Хорошо. Кто ты? С самого начала...

   - Я - можно сказать, родственник Золотусского.

   - Сын?

   - Никак нет. Хотя...можно и так сказать. Если - фигурально... Он меня, в каком-то смысле, сотворил. А вернее, заказал. Я - его клон, выращенный в чреве суррогатной матери. Но я оказался не сильно на него похожим, даже внешне. И постоянно страдающим головными болями, а потому, менее приспособленным к политическим играм. Меньше, чем ему хотелось бы.

   - Зачем он... Произвел подобный эксперимент?

   - Да, официально тема клонов не афишируется и даже находится под негласным запретом. Но у него - бзик на клонах. Он хочет обессмертиться. И считает, что просто обязан оставить свой дубликат потомкам. Чтобы его преемник следил за порядком в городе. Золотусский считает, что без него эта задача не осуществима, и что он - уникален. И я был одним из его неудачных экспериментов в этой области. Хотя я и проник в Городскую Думу и осуществляю там проведение в жизнь необходимых ему мероприятий, но это всё - малая толика того, что бы ему хотелось от своего преемника. А уж мне, поверьте, как это всё в действительности надоело!

   - Вы были единственным его клоном?

   - Нет. Эксперимент со мной он поставил тридцать три года тому назад. А двадцать лет назад он решил усовершенствовать эксперимент... Считая, что его гениальные задатки не проявились во мне. Причем, из-за нахождения в теле суррогатной матери... Моей матери. Это дико звучит в наше время, но я её люблю. И она меня тоже. Это очень не понравилось Золотусскому. У неё... до меня не было детей. От природы, естественным путем, у неё их не могло бы быть. И... Да, не важно. Что вы ещё хотите знать?