В горах пощады нет

Тем не менее Тамаров был высококвалифицированным профессионалом. Профессионалом – военным разведчиком. И ему была поставлена задача вовремя обезвредить и Бессариона, и людей, к которым тот приведет российского подполковника. И эта задача была задачей защитника соотечественников и государства. Защитника тех, кто сам не может за себя постоять перед лицом угрозы со стороны бандитов. И личное отношение к Бессариону в этом случае ничего решить не могло, хотя на душе от необходимости задание выполнить было скверно. И невольно мысли в другую, совсем далекую сторону уходили. Думалось, как же требовалось потрудиться, чтобы уничтожить человеческое сознание, все человеческие личностные черты, характер, воспитанные с детства понятия чести, ума, доброты, чтобы нормальные люди становились террористами?.. Кто и для чего приложил гигантские усилия, вложил многие средства, разваливая и разламывая веками воспитываемые в людях качества?.. И злость брала даже не на Бессариона и не на тех, кто его послал, а на тех, кто создает нынешнюю грузинскую политику, на тех, кто издалека, из-за океана смотрит, что здесь, на местах происходит, и считает, что эти события никак не аукнутся в их доме. Но однажды аукнулись уже. «11 сентября» не было случайным, и давно пора было бы понять, что это только эхо того, что делалось на протяжении многих десятков лет. Это докатилось и до того, кто был автором самого звука, эхо породившего. А потом могут и другие отголоски дойти… С разных мест… С разной силой… И эти отголоски способны разрушить, способны сломать и сокрушить даже то, что сейчас выглядит самым мощным и непоколебимым в современном мире.

Бессарион убрал трубку.

– Пошли…

– Пошли… – выразил готовность Тамаров.

* * *

Артем Василич стал набирать скорость постепенно, почти незаметно, втягивая Бессариона в монотонную работу, и следил, чтобы эта работа была ритмичной. Возможным такое стало только после выхода на шоссе, пусть и основательно разбитое, и давно уже не ремонтировавшееся, но все же позволяющее хотя бы ступню ставить прямо и твердо.

Это было уже другое шоссе, среднее после развилки, где «краповые» пытались задержать бронетранспортер. После преодоления заслона беглецы первоначально поехали по левой дороге, ведущей в сторону районов, граничащих с Грузией. Вообще-то им следовало попасть на правую дорогу, но, срезав первоначальный путь по прямой, Тамаров выходить на правую сразу не захотел. И объяснил причину:

– Здесь между дорогами местность уж слишком сложная. Один я пробрался бы даже ночью. Ты не пройдешь. С камня на камень прыгать нужно, а из тебя сейчас прыгун, как из цыгана председатель благотворительного фонда. Не спеши. Чуть дальше, против Красной скалы, профиль резко изменится. Там перейдем правее…

– А до Ингушетии далеко?

– Утром должны там быть. Спать, думаю, уже в Ингушетии будем. Пост обойдем слева. Я говорил, что знаю там место подходящее…

Это была проверка. На посту и справа от него на рассвете должен был завязаться бой между ментами, контролирующими перевал, и боевиками. Одновременно два взвода спецназа ГРУ должны будут заблокировать выход на одну и на другую сторону перевала и держать бандитов до тех пор, пока не подоспеют менты двух республик. А небольшая казарма ментов поставлена как раз слева от поста. Поставлена совсем недавно, и российскому подполковнику было простительно не знать о ее существовании. Раньше на этом посту вообще дежурило три мента, и все. Но обострение в последние годы и особенно в последние месяцы общей ситуации в Ингушетии вызвало активность милицейских сил двух вайнахских республик, и на перевале срочно был выставлен усиленный пост, способный достаточно долгое время в автономном режиме, как планировалось, выдерживать атаки любого противника, не обладающего авиацией и тяжелой артиллерией. Бессарион должен был знать, что отвлекающим действием будет атака двух средних по численности банд на этот пост. И такая акция должна отвлечь все силы ментов сюда. И только тогда остальные боевики начнут активные действия.

Но грузинский подполковник промолчал, не среагировав на слова своего российского коллеги. Может быть, он просто не понял, о каком месте идет речь.

Пару километров шли молча, пока Тамаров резко не остановился и не поднял руку, требуя не стучать костылем и не мешать ему слушать. Прислушался и Бессарион и, не дожидаясь команды напарника, сам шагнул к обочине. Их догоняла машина.

В этом места склон насыпи был невысокий, спуск дался Бессариону нелегко, но он спустился все же быстро и там же, в кювете, пригнулся к земле, став в ночном сумраке незаметным. Артем Василич так не спешил и с дороги спрыгнул чуть позже. Он не в кювет спрыгнул, а перепрыгнул его и шагнул в кусты чуть дальше. Там поднял автомат, дожидаясь машину, и Бессариону слышно было, как сначала щелкнул предохранитель, а потом лязгнул затвор. Российский подполковник готов был к каким-то действиям.