В горах и на ледниках Антарктиды

Оперировать событиями в масштабах миллионов лет - все равно что решать уравнения со многими неизвестными. И тут неизбежны различные взгляды, подходы, противоречивые концепции. Многие вершины в горах Принца Чарльза имеют сглаженный выровненный характер. Уступ Моусона, например - столообразное плато, да и на горе Мередит есть прекрасно выраженные выровненные площадки.

Когда такие выровненные поверхности встречают внизу под чехлом ледниковых осадков, большинство исследователей без колебаний утверждают, что они выработаны ледником. Это кажется само собой разумеющимся фактом, ведь лед может действовать на породы как бульдозер. А если помножить это действие на время, на те миллионы лет ледникового периода, то рельефообразующая роль ледников будет выглядеть грандиозной. О том, что лед производит могучую работу, можно судить хотя бы по вчерашнему маршруту - весь восточный склон горы Мередит засыпан грудами обломков: все эти миллиарды камней принесены ледником! Нет ничего удивительного, что на основе первого знакомства с рельефом здешних гор сразу же задумываешься, не ледник ли придал многим вершинам выровненные очертания? В прошлой экспедиции, наблюдая горы с самолета, я думал именно так, пока мне не удалось посетить некоторые вершины. Если над этими формами трудился ледник, должны были остаться следы его деятельности - ледниковые штрихи, шрамы, валуны… Ничего этого не было. Развалы остроугольных глыб, формы выветривания на камнях, местами канавки морозобойных трещин… и только…

Составляя первую гляциогеоморфологическую карту района, я не раз задумывался над происхождением основных форм рельефа и решил наконец, что участки плоских вершин являются древними «доледниковыми» поверхностями выравнивания. Такого рода формы встречаются на разных материках. Мне помнились сырты в горах Средней Азии - равнины, вознесенные на высоты в 3-4 км в результате тектонических движений. Их происхождение не связано с деятельностью ледников.

И все же я не переставал сомневаться: вдруг упустил я что-либо в тех давних поспешных маршрутах. Ведь на работу в такого рода труднодоступных точках отводилось совсем мало времени. Можно просмотреть следы ледниковой обработки на вершинах. Порой совсем не просто их обнаружить. Даже там, где в прошлом заведомо находился ледник, не всегда удавалось найти признаки его воздействия на каменное ложе. За примерами далеко ходить не надо - в районе озера Бивер, в нескольких десятках километров от базы «Союз», прямо по соседству с могущественным ледником Ламберта есть такие участки. Почему не сохранилось там следов ледникового воздействие, уничтожило ли их время или ледник вел себя в этих местах совершенно необычным образом - оставалось загадкой. Словом, нельзя было пренебрегать возможностью вновь побывать на вершине.

Озеро Бивер в оазисе Эймери.

…Полтора часа тряслись мы в вездеходе. Занять место на крыше на этот раз никто не пожелал. А дорога оказалась сравнительно мягкой, бежала по навеянным снежникам, которых было великое множество в котловине, отделяющей наш массив от расположенной к западу горы Ланьон. По этим снежникам и вскарабкались почти на самую вершину.

Когда вездеход остановился, глазам предстала унылая равнина, почти целиком занесенная снегом. По ней разгуливал пронизывающий ветер. Из-под снега кое-где торчали каменные столбики, плоские плиты растрескавшихся кристаллических сланцев, словно по чьей-то причуде поставленные на попа. Вертикально поставленные камни - характерная черта каменистых полярных пустынь, где царствуют мерзлотные процессы.

Некоторые выступающие из-под снега глыбы полуразрушены. Выветривание придало им причудливые очертания. Даже Будкин, который не отличается вроде бы особой впечатлительностью, обнаружил среди каменных развалов слона, носорога и парочку крокодилов. Но все эти «скульптуры» образовались из местных пород, и на поверхности их никаких следов ледниковой обработки. Глыбы испокон веков находились здесь, и разрушение их под действием неумолимого времени протекало тут же. В отличие от ледниковых валунов - великих путешественников- эти камни сидни, лежебоки.

Мы прошли около километра по этой однообразной поверхности, пока не выбрались на край плато, к обрывистому склону массива Мередит. Грандиозная панорама, открывшаяся взгляду, подняла наше настроение. И ветер уже не казался таким неприятным. Я смотрел вниз, туда, где проходил мой вчерашний маршрут. Все было как на ладони. Я достал аэрофотоснимок и пометил на нем некоторые ускользнувшие в первом маршруте детали. Граница между моренами «кофе» и «какао» просматривалась отсюда необыкновенно отчетливо, подтверждая вчерашние наблюдения. Я видел, где еще обязательно нужно побывать, откуда отобрать пробы. Словно с высоты птичьего полета осматривал я арену предстоящих исследований. Уже для одного этого стоило совершить маршрут на вершину.