В глубь веков

— Ага, надеюсь, что теперь вы не станете уже сомневаться в том, что сегодня ночью на меня было сделано отчаянное и решительное нападение пиратами, — жалобно заметил Иоганн.

— А я знаю только то, что в воду на моих глазах прыгнули три человека, а из воды мы подобрали только двоих, — мрачно проговорил бывший вахтенный.

Это замечание дало дальнейший ход расследованиям.

— Кого же не хватает на борту? — обратился капитан к своему помощнику.

— Господин капитан, я уже поверял людей, и на «Волшебной стреле» экипаж и пассажиры все находятся налицо.

Известие это сильно подействовало на суеверных матросов, тем более, что Иоганн насчитывал своих врагов в количестве, по крайней мере, пяти человек; следовательно, если третьего, бросившегося в воду, принять за обыкновенного человека, что, по мнению большинства, было весьма сомнительно, то все же четыре человека остаются загадкой. Не могли же они, в самом деле, скрываться на судне, которое было обыскано уже от клотика до киля!

Но всеобщее недоумение достигло крайних пределов, когда из моря, по указанию вахтенного матроса, был поднят последний из брошенных в воду буйков. К немалому изумлению всех присутствовавших оказалось, что на этом буйке лежал злополучный костюм профессора Курца. Он был продет между пробковым кругом и веревкой, причем в целости оказались даже некоторые карманные вещи. Эта таинственная находка готова была уже убедить матросов в том, что на их судне творятся недобрые вещи и что в ближайшем порту с их стороны будет благоразумней покинуть своего капитана, но, к счастью для этого последнего, профессор Курц выручил его из затруднения, дав всему происшествию самое естественное объяснение.

По его догадке, на «Волшебную стрелу», в ночь ее отплытия, забрались пять злоумышленников с целью, насколько удастся, ограбить судно. Ночью они связали несколько пустых бочонков и буксировали этот плот на канате. Четверо из них поместились на плоту, а пятый пошел за добычей, но, придя на палубу с первым транспортом, он увидел, что плот отвязался и уплыл в море. Тогда этому господину оставалось, конечно, одно, а именно, позаботиться о своем собственном спасении.

— Что он и сделал, как сумел, — победоносно закончил господин Курц.

— Пожалуй, что вы и правы, — согласился капитан, не веривший ни одному слову из этой гипотезы и заботившийся только о том, чтобы успокоить матросов.

— Но неужели же разбойники решились бы плыть по океану на таком плоту? — недоверчиво заметил один из них.

— Фу, какой же вы простофиля, — воскликнул с презрением нетерпеливый ученый, — да неужели же вы не догадываетесь, что вслед за нами из Паданга вышла их шхуна, или джонка, или что-нибудь в этом роде. Не беспокойтесь, все эти молодцы преспокойно плывут теперь восвояси на своем собственном судне.

Матрос, выразивший сомнение, не только был убежден этим доводом, но даже и сконфужен столь вероятным и простым объяснением. Один из его товарищей выразил было недоумение по поводу профессорского костюма.

— Как вы можете не понимать таких простых вещей? удивился господин Курц. — Костюм мой нужен был вору только для того, чтобы незамеченным добраться до палубы, а затем он сбросил его, чтобы легче было плыть, укрепил же он его на буйке просто машинально, вот вам и все, — что может быть проще и естественнее этого?

Уверенный тон профессора, неудача двух первых оппонентов сделали свое дело, — матросы поверили этой гипотезе и сами наперерыв пустились объяснять все случившееся в этом направлении; но был здесь на палубе один человек, который, так же как и капитан, сомневался в верности умозаключений ученого мужа, и этим неверующим оказался не кто другой, как сам Иоганн. Произошло это потому, что по мере успокоения он начал припоминать и, наконец, окончательно вспомнил, что нападение на него было сделано не пятью, как он говорил со страху, а только одним человеком; однако, не желая пускаться в неприятные объяснения, он умолчал об этом и, таким образом, гипотеза профессора была принята окончательно.

Прямым и естественным последствием утреннего события был визит, сделанный индусом дяде Карлу и его племянникам незадолго до обеда.

Оставаясь сдержанным по отношению к другим, он делал видимое исключение для Бруно, к которому относился с необыкновенной теплотой.

Вслед за этим визитом Бруно, в свою очередь, посетил своего загадочного знакомого, с которым и провел весь остаток этого дня.

Вечером Ганс заметил, что брат его как-то особенно молчалив и задумчив и это обстоятельство несколько встревожило его, тем более что следующий день Бруно так же, почти сплошь, провел с индусом и расстался с ним только тогда, когда «Волшебная Стрела» вошла наконец в гавань Мадраса и пассажирам пришлось переменить ее каюты на номера гостиницы.

При помощи Иоганна профессор Курц совершил этот переезд довольно благополучно, то есть не забыв на судне ничего, если не считать двух-трех незначительных вещиц, взятых им под свое личное наблюдение.