В Флибустьерском дальнем море

К сожалению, девушки (целых четыре!) спускались намного медленнее. А тем временем на палубе продолжалась схватка. Люди дрались отчаянно и неумело. Каждая секунда могла стоить кому-то жизни. Вдобавок на стоящем вплотную к "Некрасову", но метрах в тридцати от шлюпки фрегате заметили беглецов, засуетились, забегали.

На корме взвился дымок ружейного выстрела, и спускавшийся по трапу мужчина полетел вниз. В ответ Виталик тоже открыл стрельбу, каждый раз тщательно целясь и стремясь не расходовать зря свои последние патроны.

Оказавшийся в шлюпке Кузьмин запустил двигатель и теперь был готов отчалить в любой момент.

Наверху оставалось шестеро живых, остальные или полегли в неравной схватке, или успели занять места в шлюпке. Последней шестерке спастись было труднее всех...

- Прыгаем в воду! - срывая голос, прокричал уже трижды раненный Валера.

Сражавшийся рядом с ним Гоча пошатнулся и тотчас напоролся на клинок. Еще один мужчина упал, получив саблей по голове. Сам Валера поскользнулся и повалился у борта на какой то твердый предмет. Бросил на него мимолетный взгляд и увидел, что это невесть как оказавшийся здесь огнетушитель. В следующий миг морпех вскочил на ноги, а руки, действуя, сами перебросили рукоятку.

Вылетевшая струя ударила в нападающих, и те сразу попятились, пытаясь закрыться руками. Валера сразу понял, что это последний шанс, и крикнул троим своим товарищам:

- Прыгайте! Ну!

Сам он собирался прыгнуть последним. Огнетушитель быстро иссяк. Валера бросил в пиратов пустой цилиндр, вскочил на фальшборт, и тут что-то остро и горячо толкнуло в спину.

Его успели выловить из воды, и шлюпка сразу дала ход. Промелькнувший в открытом люке кусок белого борта стал последним, что увидел Валера перед смертью...

- Тонет! - Кто-то из сидящих в шлюпке первым обратил внимание, что "Некрасов" стал заметно заваливаться на борт.

Фрегаты поспешно отходили от обреченного корабля, и в воцарившейся суматохе была позабыта небольшая крытая шлюпка, тоже спешащая прочь. В ней было, как подсчитал Кузьмин, девятнадцать человек - все, что осталось от экипажа и успевших вернуться на теплоход пассажиров.

А за кормой исчезал под водой красавец-лайнер...

20. ФЛЕЙШМАН. БЕРЕГ И ЛЕС

В парусных кораблях есть своя поэзия, начисто пропавшая у пароходов. Современный корабль - это комфортабельное средство передвижения, больше напоминающее небольшой город. Другое дело корабли минувших эпох. По-моему, только на них и можно было по-настоящему испытать прелести и трудности плавания по океанским просторам. Любой парусник - как живое существо со своими капризами, повадками, нравом. К нему надо приноравливаться, и лишь тогда он станет слушаться тебя, как хорошо объезженная лошадь слушается наездника.

Наверное поэтому я всегда любил яхты и оставался равнодушен к теплоходам. У меня нет оснований считать себя первоклассным мореходом, для этого надо иметь намного больше практики, а это в свою очередь - вопрос свободного времени. Но откуда его взять, когда практически все отнимает дело? Сбавь темп, позволь себе отдохнуть на завоеванных лаврах, и тебя сожрут недремлющие конкуренты, перехватят упущенные тобой деньги, и придется тогда догонять ушедший поезд, искать ту кратчайшую дорогу, которая снова позволит оказаться впереди всех.

Но до чего же приятно дождаться нескольких свободных дней и махнуть куда-нибудь на море! Наполненный ветром парус над головой, покачивающаяся в такт волнам палуба, соленые брызги на коже... А потом, где-нибудь за обедом с нужным человеком, словно невзначай обронить: "Недельки две назад, когда я на своей яхте болтался по Эгейскому морю..."

Все это лирика. Просто лучше всего я отдыхаю под парусом, как другие на охоте, на рыбалке, или в кабаке. Дело вкуса, а о нем, как известно, не спорят. Или, как было написано на неких воротах: "Каждому - свое".

В первый момент, увидев вдали паруса, я испытал только радость и облегчение. Нет, я не сомневался в спасении, хотя и стал привычно представлять самые разные фантастические ситуации. Что поделать, в обычные рамки входило далеко не все...

До инцидента на берегу я был полностью спокоен. Внезапная вспышка самых грубых эмоций показала мне, что мы находимся на вулкане. Конечно, в фигуральном смысле. Так сказать, на вулкане людских страстей. Я и не думал, что такие привычные законы человеческого общества могут исчезнуть без малейшей причины в мгновение ока. И ладно бы где-нибудь на Кавказе, где кровь горяча и легко бросается в голову. Но мы-то пусть необразованные, но все же европейцы, при случае легко называющие себя азиатами. Или тут сыграла роль азиатская половина натуры?