В этот раз (ЛП)

Не думаю, что когда–нибудь научусь понимать женщин. Я наблюдаю, как Сефи ходит туда–сюда в пределах свой небольшой квартиры. Бросая злой взгляд на Рида и меня время от времени.

– Почему ты сердишься на нас снова? Мы просто узнали, что ты – стриптизерша, и ты лгала нам о работе в кафе. Вполне уверен, что мы должны очень злиться прямо сейчас.

Рид пробурчал в знак согласия. Сефи останавливается и пялится на меня. Если бы взгляд мог бы убивать…, давайте просто скажем, что я был бы уже мертв и лежал на полу прямо сейчас.

– Ты властный кретин! Я не стриптизерша! Я просто официантка там, – говорит она, ее грудь вздымается от гнева.

Я вздыхаю от облегчения. Не идеальная работа, но в миллион раз лучше, чем стриптизерша.

– Не безопасно там работать. Тот парень распускал свои руки по отношению к тебе, – говорю я, пытаясь сдержать свой гнев.

– Ты больше не будешь там работать, – заявляет Рид, его тон совершенно серьезен. Сефи изумляется, и я съеживаюсь. Манера пещерного человека.

– Ну, благодаря вам ребята меня уже итак уволили, – говорит она, садясь напротив нас на диван. – Простите, что не рассказала вам, но что я должна была сказать? Я проработала там около двух лет, и знала, что вам не понравится моя работа или вы станете осуждать меня за это, поэтому просто держала все в себе.

– Мы просто хотим, чтобы ты находилась в безопасности, – говорит Рид, теперь его тон нежнее.

– Я понимаю, – говорит Сефи. – Но мне очень нужны деньги. И вы оба не станете выручать меня в финансовом отношении.

– Ты лучше предпочла бы работать в том убогом баре вместо того, чтобы позволить нам помочь тебе? – изумляюсь я, сжимая руки в кулаки. Упрямая приводящая в ярость женщина.

Она прерывает мои мысленные напыщенные рассуждения.

– Если он такой убогий, то почему вы пришли туда, – говорит она, вновь хмурясь.

Я зажимаю переносицу.

– Работай в нашем баре. Мы будем платить тебе столько, сколько ты сейчас получаешь или удвоим сумму. Неважно. Как тебе такое предложение?

Она закрывает глаза, обдумывая это.

– Хорошо.

Я мог подскочить от радости, но вместо этого, киваю ей и стараюсь обуздать свое выражение лица.

– Что с Ксандером? – спрашиваю ее, мне чертовски любопытно, что происходит между ними. Ксандер не хотел входить в тот стриптиз–клуб, и у меня такое чувство, словно он знал, что она там работала. Неудивительно, что они вели себя странно по отношению друг к другу. Словно Ксандер не хотел бы, чтобы его женщина работала в таком месте.

Сефи заметно вздрагивает.

– Он как–то узнал, что я там работаю, и сказал мне уйти оттуда. Я велела ему оставить меня в покое: он не управляет моей жизнью. Мы даже не встречаемся…, я имею в виду…, мы только начали тусоваться вместе. Я думала, что он расскажет вам. Я ждала, когда вы придете и наорете на меня, но этого не произошло.

– Потому что Ксандер ничего нам не рассказал, – говорит Рид, смотря на меня.

– Он просто поступил так, как я его попросила. Не злитесь на него, – быстро заявляет Сефи, защищая Ксандера. Любопытно. Я хочу злиться на него, но не могу. Он бы не предал ее доверие, и он не такой парень, который ябедничает.

– Мы не злимся на Ксандера, – говорю я, мой взгляд падает на картины на ее стенах.

– Если вам станет от этого лучше, то он попросил мужчину проводить меня, чтобы убедиться в том, что я благополучно доберусь до дома, – говорит она, улыбка играет на ее губах.

– Он так сделал? – спрашивает Рид, явно потрясенный этим.

– Да. Я знаю, что мы никогда не будем вместе, но мы заботимся друг о друге, – она кладет голову на одну из своих подушек. – Мне жаль, что вы все поругались с ним.

– Не волнуйся об этом, – говорит Рид. – Пока ты там больше не работаешь, я счастлив.

Я встаю.

– Мне нужно вернуться домой к своей жене, – я целую Сефи в голову. – Я люблю тебя, моя упрямая девочка, – шепчу ей на ухо. – Ты пойдешь со мной, Рид, или еще останешься ненадолго? – спрашиваю его. Мы приехали на наших мотоциклах сюда.

– Я задержусь ненадолго, – говорит он. Я машу «пока» и ухожу, направляясь домой к своей женщине.

У нас есть незаконченное дело.

Когда Рид звонит мне на следующий день, рассказывая новости, я даже не знаю, что думать или как чувствовать себя. Этот мужчина не был хорошим человеком. Фактически, тюрьма была тем местом, которому он принадлежал, но теперь, когда он мертв, я не чувствую никакого удовлетворения. Полагаю, мертвый он или живой, но всегда будет существовать часть меня, которую он уничтожил.

– Как он умер? – смело спрашивает Сефи с бессмысленным взглядом на лице.

– Кто–то нанес ему удар, – бормочу я, смотря на руки.

– Плохой ли я человек, если ничего не чувствую? – спрашивает Сефи, смотря в окно.

Тайя обнимает ее.