В дурном обществе

В зале царил хаос. Распорядительница с пронзительным голосом, в длинной красной юбке и жакете в стиле пэчворк раздавала приказы всем, кто ее слушал, хотя большинство не обращало на нее внимания. Она прижимала к плоской груди пачку карточек.

— Все стенды размечены мелом на полу! — надрывалась она. — Новенькие, пожалуйста, возьмите у меня номер! — Она подняла пачку карт вверх, но никто даже не шелохнулся.

— Редж, они все делают неправильно! — воззвала распорядительница к мрачному типу средних лет, стоявшему рядом.

— Пусть сами разбираются, — посоветовал Редж.

— Но ведь сейчас начнется полная неразбериха! Редж, сделай что-нибудь!

Мимо нас, пыхтя, прошли две девушки; они тащили зловещего вида холст, весь в ярко-зеленых и красных пятнах.

— Идите и получите номер! — умоляла распорядительница.

Девушки, как и все остальные, не обратили на нее внимания и затрусили в дальнюю часть зала.

Распорядительница поймала мой взгляд и уныло спросила:

— Вы уже получили номер?

Я объяснила, что я — не участник выставки, а экспонат.

— Вам все равно положен номер, — упрямо заявила она.

Ко мне бочком подошел Редж и заглянул в мои пакеты из супермаркета «Теско».

— Чтоб мне провалиться! Ты что, дорогуша, обед с собой прихватила?

Услышав, что все это будет надето на меня, а не съедено, он хихикнул:

— Ну и ну! Прямо какая-то Кармен Миранда![7]

Я вспомнила, что Ангус что-то говорил о боксерах-профессионалах, которые должны были выгонять хулиганов. Очевидно, устроителям пришлось довольствоваться Реджем. Ему было уже за пятьдесят, и он явно набрал лишний вес. Когда-то у него, возможно, и была хорошая фигура, но теперь он стал толстым в области талии. Я робко спросила, будут ли на выставке охранники.

— Профессиональные вышибалы стоят дорого, — ответил Редж. — Да они и не понадобятся, ведь выставка пройдет днем.

— Здесь фестиваль искусств, — добавила распорядительница в красной юбке. — Тяжеловесы в дверях отпугнут посетителей, и тогда к нам никто не придет!

Что ж, в чем-то она права: не стоит шокировать публику. Но новость отнюдь не успокоила мои и без того натянутые нервы.

Появился Ангус с кучей зелени в руках.

— Мы вон там, справа, — сообщил он мне.

— Ваш номер! — пронзительно закричала на него распорядительница.

— Не волнуйтесь, я его уже взял, — ответил Ангус.

— Значит, вы единственный, кто это сделал! — взвизгнула она и сунула пачку карточек Реджу. — Продолжай, а я выпью кофе. У меня голова раскалывается!

Мы с Ангусом подошли к очерченному на полу квадрату, где уже стоял каркас, напоминавший орудие пытки из старинного замка. Рядом с нами расположился мозгляк в красном платке, которого я заметила перед входом; он успел установить в своем квадрате скульптуру из металлолома.

Поправив верхушку своего творения, он отошел на шаг и прищурился:

— Как по-вашему, прямо?

Принимая во внимание характер экспоната, трудно было сказать, прямо стоит скульптура или криво. Я сказала, что, по-моему, стоит она более или менее прямо.

— Наш мир свелся к груде мусора, вот суть нашего образа жизни, — сообщил мне творец. — И тем самым мы урезаем самих себя, сводим нашу жизнь к накоплению мусора. Мусор на входе — мусор на выходе.

Вот почему он соорудил фигуру из металлолома, поняла я. Мозгляк бросил пламенный взгляд на каркас, созданный Ангусом для моей поддержки.

— Вижу, ваш друг — минималист, — заметил он. — Голая спираль, представляющая духовные метания человека. То ли стремиться вверх, к небесам, то ли вниз, в ад… Я прав?

От ответа меня избавили две девушки со зловещим холстом. Они подошли к нам с самым воинственным видом и обратились к мозгляку:

— Эй! Вы заняли наше место! — Одна из девиц помахала перед его носом карточкой с номером.

— Найдите себе другое, — парировал мозгляк.

— Сами найдите!

— Не могу. Его уже кто-то занял!

— Редж! — во все горло завопила девица. — Скажи этому придурку, что он занял наше место!

Мой девиз — избегать чужих драк. Очевидцу всегда достается больше всех. Я повернулась к Ангусу:

— Где мой костюм?

Он протянул мне еще один пластиковый пакет. Я заглянула в него. В пакете лежало трико, выкрашенное в симпатичный болотный цвет. Впрочем, на вид оно казалось вполне прочным.

— Переодеваться придется в женском туалете, — словно извиняясь, продолжал Ангус. — Но если вы принесете свою одежду сюда, я до конца выставки запру ее в фургоне.

Чуть позже я осторожно выбралась из туалета, облаченная в зеленое трико. Напрасно я волновалась — на меня никто не обратил внимания. Все были очень заняты — спорили из-за мест и расставляли экспонаты. Распорядительница в красной юбке носилась туда-сюда и истерично вопила. То и дело слышалось:

— Нет, нет! Так нельзя! — И чуть позже: — Редж, ну сделай же что-нибудь!

Пришлось признать, что на выставке в самом деле царила волнующая атмосфера. Так всегда бывает в последние минуты перед открытием. Общее волнение заразило и меня; я немного воспрянула духом.