В действующей армии

– Сравнительно с японскими они никуда не годятся, бегут после первых выстрелов и так быстро, что их трудно догнать даже на лошади. Вообще корейцы бегают по своим горам с лёгкостью коз. Впрочем и среди них есть молодцы. Расскажу вам по этому поводу следующий эпизод. Мы захватили двух корейцев, стрелявших в нас, у них оказалось только одно ружьё, брошенное кем-то из них, но кем – неизвестно. «Кто стрелял? Чьё ружьё? Стрелявший будет повешен, сознавайтесь!» – спросили их через переводчика. – «Вешать, так обоих! – отвечали они. – Мы оба стреляли». – «Как, из одного ружья?..» – «Да, сперва один, потом другой»… Суд был короток, их повели вешать, но начальник отряда через несколько минут решил отменить казнь и послал передать это распоряжение её исполнителям… Увы, оказалось уже поздно – казнь была совершена…

– Далеко доходил ваш отряд?

– Да, отдельные разведочные части проникали в самую глубь страны…

– Японцам досталось таки от вас?..

– И даже очень сильно… Мелких стычек было множество, а у одного из корейских городов была серьёзная схватка, но повредить нам сильно и воспрепятствовать цели нашего разъезда японцам не удалось… Цель достигнута…

– У вас были раненые и убитые?

– Конечно не без того… Раненых на арбах мы доставили сюда, и они помещены в больнице около Мукдена.

– В плен из вашего отряда не попался никто?

– Нет, напротив, мы взяли в плен трёх японцев!..

– Вы сами раньше служили в военной службе?..

– Нет, я служил в Одессе, секретарём городской управы… Там с самого начала войны началось сильное одушевление, которое до того охватило меня, что я бросил семью и полетел сюда. Случайно мне посчастливилось попасть в отряд, который шёл в Корею – в него принимались и добровольцы… Это было в начале марта. На днях я только что вернулся сюда и сегодня наконец получил радостную телеграмму из дому. Дочь кончила курс в гимназии, сын также блестяще оканчивает свои выпускные гимназические экзамены…

И г-н Цеханович со слезами на глазах вынул из кармана и прочёл нам дорогую для него телеграмму…

Крупные слёзы блестели у него на глазах.

Видимо, после нервного подъёма в продолжительном и трудном пути у отважного добровольца началась реакция – нервы расходились.

IX. Среди раненых

Грустные, но вместе с тем высоко-умилительные часы провёл я сегодня на платформе железнодорожной станции Мукдена.

Прибыл санитарный поезд Е. И. В. Великой Княгини Марии Павловны и привёз 475 нижних чинов и 9 офицеров, раненых в бою под Вафангоу.

Заметим, кстати, что санитарный поезд рассчитан всего на 200 человек, а между тем так поместителен и удобен, что более чем двойное число комплекта разместилось в нём совершенно свободно.

Надо было видеть, с какою чисто отеческою заботливостью работали врачи, сёстры милосердия, санитары и нижние чины местной команды, выводившие и выносившие раненых из вагонов, под бдительным надзором уполномоченного Красного Креста отст. полк. Бибикова.

Тяжелораненых понесли на носилках, – их было 50 человек, а легкораненых усадили в госпитальные двуколки для отправления в подвижной госпиталь Красного Креста, находящийся в версте от Мукдена.

Легкораненых сначала тут же на станции накормили обедом.

Всё это продолжалось два-три часа, в течение которых я успел порасспросить раненых и вглядеться в них.

Что за могучие, прямо идеальные типы!

Вот унтер-офицер Казанцев, он ранен пятью пулями, одна из них скользнула по его голове, двумя другими он ранен в мякоть обеих ног, а остальными двумя в правую руку, причём одна пробила ему насквозь ладонь, а другая оторвала средний палец.

И он бодро стоит на ногах и ходит.

– Иголку подлая пуля в сумке перешибла, нечем теперь и зашиться.

Он сожалеет только об этом.

– Только бы поскорей починиться, а там снова бить японцев идти, – говорит он.

– А каковы японцы?

– Да ничего, чистенькие такие, да гладенькие, в туфельках… Весело дерутся…

Рядом присел на приготовленные носилки другой солдатик, он ранен тяжело в правую ногу, пуля попала в лежавшие в кармане брюк патроны, которые разорвались.

К нему подходит офицер.

– Куда ты ранен?

– В правую ногу, ваше благородие.

– А ну-ка, сожми кулак…

Солдат поднимает увесистый кулак правой руки.

– Да ты ещё молодец!

– Рад стараться, ваше благородие, – вдруг неожиданно поднимается солдат на обе ноги. – Только бы починиться, а то ещё мы японцу покажем.

– Садись, садись.

– И постоим, ваше благородие…

Но силы его оставляют, и солдат опускается на носилки.

На груди обоих героев уже блестят новенькие георгиевские кресты.

Вот другой солдатик, рядовой Голубец, тоже раненый довольно серьёзно в левую ногу, хочет непременно идти пешком.

– Может, места товарищам не хватит…

– Садись, садись, Голубец, всем места хватит, успокойся…

Голубец колеблется, но наконец медленно с трудом идёт к двуколке.

Это ли не умилительное доказательство «солдатского товарищества», которое является одним из главных элементов духа армии.

С носилок с тяжелоранеными ни стона, ни жалобы.

Один только слабым голосом спрашивает:

– А где моя винтовка?

Так ведут себя наши богатыри.

Узнал от очевидцев некоторые подробности боёв у Вафангоу.