В дебрях Севера

— Видишь ли, Хромуля, — объяснил он Питеру, закуривая трубку, — Кассиди думает, что мы во все лопатки улепетываем на Север. Он отправится к верхнему концу озера, а оттуда по Блэк-ривер к озеру Поркьюпайн. Это обширный край — ведь мы с Кассиди никогда не стеснялись расстояниями в наших прежних прогулках. Так вернемся к Желтой Птице, Питер? И к Солнечной Тучке.

Питер в ответ застучал хвостом по земле, но Веселый Роджер уже усомнился в разумности своего решения. Он хотел вернуться назад — вместе с темнотой на него нахлынула тоска одиночества. Только у Желтой Птицы мог он искать сочувствия, только она горевала вместе с ним из-за того, что он потерял Нейду. Когда он был с ней, его не томило отчаяние, ее голос внушал ему надежду, а она, всем сердцем желая ему счастья, обещала, что все его беды кончатся и на смену мраку придет свет. Он уже спустился к воде, где маленькие волны набегали на крупную гальку, но что-то удержало его, и он вернулся туда, где на куче лапника было расстелено его одеяло. Он лег, но еще долго смотрел перед собой в темноту и никак не мог уснуть.

Он забыл о Кассиди и думал теперь только о Желтой Птице. Прежние сомнения, опиравшиеся на доводы рассудка, сменились желанием поверить, с которым он не хотел бороться. За годы, проведенные в лесах, он наслышался всяких рассказов о странных способностях индейских шаманов. Его мать была убеждена в том, что мысль обладает особой силой, и учила этому сына, а ему, поклоннику природы, нетрудно было поверить ей.

«Думай о чем-нибудь, верь, что это сбудется, — и это непременно сбудется», — повторяла она. То же говорила и Желтая Птица. Так, может быть, это правда? Вдруг и в самом деле ее мысль встретилась с мыслью Нейды и даже проникла в будущее, чтобы указать ему путь? Он ничего не видел и не слышал вокруг — ему уже казалось, что происшествие прошлой ночи служит доказательством необычного дара Желтой Птицы. Ведь она предупредила его о приближении опасности! Не колеблясь и не сомневаясь! Она ничего не видела и не слышала, но пришла к нему полная уверенности. Она знала, что Кассиди близко!

Роджер сел, сердце его бешено билось. Да, да, конечно, это доказательство! Желтая Птица дала ему это доказательство невольно. Ею двигала только забота о его безопасности, ее любовь к нему. И тут же, как ни соблазнительно было поверить в столь простое объяснение, он вновь усомнился. Если бы Желтая Птица велела ему немедленно вернуться к Нейде, он поверил бы ей неколебимо и тотчас же пустился бы в путь. Но она запретила ему это и предсказала, что его возвращение принесет ему только отчаяние и горе. Она уговаривала его идти неведомо куда и искать фантазию, небылицу — несуществующий Далекий Край, о котором ей сказали несуществующие духи. И вот в этом Далеком Краю, если он до него доберется, он найдет Нейду и вечное счастье. Нет, если поразмыслить трезво, он пытается поверить в какой-то первобытный миф! Быть может, у Желтой Птицы и есть какие-то особые способности, но они очень ограничены. И верить всему, что она говорит, уноситься на крыльях суеверия и воображения за пределы реального — значило уподобиться невежественному дикарю.

Веселый Роджер вновь растянулся на своем одеяле, еще раз повторяя этот последний неопровержимый довод. Однако когда он наконец уснул, на сердце у него было непривычно легко. Ему приснилась Нейда. Они опять были вместе, но почему-то Желтая Птица все время следила за ними, и они никак не могли ускользнуть от нее. Они бежали по полянам в ельнике, по землянике и по фиалкам — он бежал позади Нейды и видел, как вьются по ветру ее каштановые кудри.

Но как ни быстро они бежали, где бы ни прятались, Желтая Птица не отставала от них. Всюду они встречали взгляд ее темных глаз, и в конце концов, смеясь над собственным смущением, он остановил Нейду возле пригорка, заросшего белыми, голубыми и желтыми цветами, обнял ее и целовал, а Желтая Птица смотрела на них из-за куста шиповника в двадцати ярдах от них. Поцелуй этот был настолько реален, настолько реальным было прикосновение теплых рук Нейды к его шее, что он проснулся с радостным криком… и увидел, что небо порозовело.

Несколько секунд он сидел, не в силах разобраться, где сон, а где явь. Потом подозвал Питера и спустился с ним к озеру.

Весь этот день Питер чувствовал в хозяине какую-то перемену. Веселый Роджер не разговаривал с ним, не свистел и не смеялся, а почти все время сидел неподвижно и на лице его было непонятное застывшее выражение. Он в последний раз давал бой своему желанию вернуться к Гребню Крэгга. Предсказания и предостережения Желтой Птицы теперь никак на него не влияли. Он думал только о Нейде. Она ждет его там и с радостью последует за ним в его скитаниях, готовая жить и умереть с ним, деля его горе и радость. И раз десять он уже собирался было отправиться в обратный путь. Но тут же перед его мысленным взором вставало другое видение: вечное бегство, необходимость прятаться, голод, холод, бесконечные невзгоды, а потом неизбежная, как восход солнца, тюрьма, а может быть, и виселица.