Агнете. Вы все стираете, моете, трете нас, драите, пока кожа клочьями не повиснет. И все равно что-нибудь да остается. Полосочка какая-нибудь, которую вам никогда не соскоблить.
Инга (
Агнете (
Метте входит с чистым халатом, таким же, как был на Агнете. Инга кладет грязный халат возле чистого. Агнете стоит почти голая и дрожит от холода. Потом быстро берет один из халатов и начинает надевать его на себя. Останавливается и разглядывает его.
Агнете. Это чистый или грязный?
Инга. Это чистый.
Агнете. А вот здесь жирное пятно…
Инга. Значит, это грязный… (
Агнете. А здесь маленькая дырочка. На том, что я сняла, была такая же.
Инга. Дай-ка мне их оба. (
Метте выходит.
Агнете. Холодно… Мне холодно…
Метте входит с еще одним халатом.
Инга
Агнете. Да, да, если вам так больше нравится.
Инга. Дай им волю, они будут месяц ходить в одном и том же, а мыться — раз в неделю.
Тишина.
Метте. Когда я здесь, такое чувство, что внешний мир просто не существует. А когда я иду по улице в городе, кажется, что здесь все ненастоящее. Что мы все это просто придумали.
Инга (
Метте. Ой, не надо!
Инга. Задерни, говорю. Глаза режет.
Метте задергивает шторы.
Сцена 4
Инга сидит за столом. Входит Хелене, встает в дверях, ведущих в коридор.
Хелене. Где же тележки с едой? Уже на пятнадцать минут опаздывают.
Инга. Никаких сообщений о задержке не было, сейчас приедут.
Хелене. Агнете по-прежнему ходит взад-вперед по коридору. Как она не устает…
Инга. Ее только Метте может успокоить.
Хелене. Как же она меня раздражает.
Инга. Метте? Почему?
Хелене. Она такая старательная, невинная. Ей кажется, что она может научить ходить парализованного, глухого — слышать, а склеротика — помнить.
Инга. И ей это почти удается. Благодаря ей Мона опять начала есть. И еще она умудряется переворачивать новенького в ванной так, что он даже не кричит от боли. Мы с тобой так не умеем. А вчера я слышала, как она разговаривала с Принцессой, которая за все время, что она здесь, никому и слова не сказала.
Хелене. А вот грязные пеленки она бросает на пол в помывочной, а мне потом поднимать. К тому же вчера она оставила под Йоханом судно на целых полчаса, потому что не посмела, видишь ли, отойти от женщины, которой вздумалось рассказывать историю своей жизни. В конце концов, у того все пролилось на постель, и мне пришлось менять белье и переодевать его.
Инга. Она обязательно научится со временем. Надо только немного потерпеть.
Хелене. Вот когда я что-то делаю не так, ты так не говоришь.
Инга. Хелене, что с тобой происходит? (
Хелене. Правда? Это было так давно.
Инга. Мы все когда-то были такими.
Метте (
Инга выходит.
Метте. Ты думаешь, она…
Хелене (
Метте. Расческа?
Хелене. И что такого? А тебе бы хотелось, чтобы мои волосы торчали в разные стороны от скорби по Марии. Я саму-то ее не знала, только тело ее. Мне она никто, тебе или Инге, да и другим, наверняка, тоже. Теперь она упокоилась. Впервые за многие годы у нее появится свое собственное жилье. Однокомнатное, с крышкой! Дай же мне наконец расческу…
Метте дает ей свою расческу, Хелене причесывается.
Метте. Она лежала там, совсем одна.
Хелене. Когда мы заняты, такое случается. Везде не успеешь. Спасибо за расческу.
Метте. Она лежала, странно изогнувшись, словно пыталась достать до кнопки. Остальные должны были бы это заметить. Почему нас не позвали? Не помогли никак?