Читаем В Датском королевстве… полностью

Агнете. Нет, она больше не придет. Она здесь уже однажды была. Сразу после того, как меня сюда перевезли. Она была такая веселая. Сидит, смеется все время, улыбается. А у самой сигарета в руке дрожит. Потом на полу остался тонкий слой пепла. Мы говорили о том о сем. А остальные в палате слушали, хоть и делали вид, что не обращают на нас внимания. И вдруг она разрыдалась, стала просить прощения, снова и снова просила. Я не могла успокоить ее. А потом она ушла. С тех пор я ее больше не видела.

Инга (входит.) Агнете, тебе дали чистый халат?

Агнете. Нет. Мне не нужно. Но все равно, спасибо.

Инга. Всем должны менять белье каждый день. Таковы правила. (Обращается к Метте.) Принеси Агнете чистый халат.

Метте уходит.

Агнете. Вы все стираете, моете, трете нас, драите, пока кожа клочьями не повиснет. И все равно что-нибудь да остается. Полосочка какая-нибудь, которую вам никогда не соскоблить.

Инга (вежливо, помогая сиять халат). Согни руку… вот так…

Агнете (берет халат). Посмотри! От стирки вся краска смылась, рисунка почти не видно.

Метте входит с чистым халатом, таким же, как был на Агнете. Инга кладет грязный халат возле чистого. Агнете стоит почти голая и дрожит от холода. Потом быстро берет один из халатов и начинает надевать его на себя. Останавливается и разглядывает его.

Агнете. Это чистый или грязный?

Инга. Это чистый.

Агнете. А вот здесь жирное пятно…

Инга. Значит, это грязный… (Помогает ей снять халат и надеть другой.).

Агнете. А здесь маленькая дырочка. На том, что я сняла, была такая же.

Инга. Дай-ка мне их оба. (Пытается понять, какой из халатов чистый, а какой — грязный. Вздыхает.) Принеси еще один, чтобы не ошибиться.

Метте выходит.

Агнете. Холодно… Мне холодно…

Метте входит с еще одним халатом.

Инга (помогает Агнете надеть халат). Ну вот, теперь ты чистая и красивая.

Агнете. Да, да, если вам так больше нравится. (Уходит.).

Инга. Дай им волю, они будут месяц ходить в одном и том же, а мыться — раз в неделю.

Тишина.

Метте. Когда я здесь, такое чувство, что внешний мир просто не существует. А когда я иду по улице в городе, кажется, что здесь все ненастоящее. Что мы все это просто придумали.

Инга (смеется). Может, так оно и есть. Задерни шторы, свет сегодня такой резкий.

Метте. Ой, не надо!

Инга. Задерни, говорю. Глаза режет.

Метте задергивает шторы.

<p>Сцена 4</p>

Инга сидит за столом. Входит Хелене, встает в дверях, ведущих в коридор.

Хелене. Где же тележки с едой? Уже на пятнадцать минут опаздывают.

Инга. Никаких сообщений о задержке не было, сейчас приедут.

Хелене. Агнете по-прежнему ходит взад-вперед по коридору. Как она не устает…

Инга. Ее только Метте может успокоить.

Хелене. Как же она меня раздражает.

Инга. Метте? Почему?

Хелене. Она такая старательная, невинная. Ей кажется, что она может научить ходить парализованного, глухого — слышать, а склеротика — помнить.

Инга. И ей это почти удается. Благодаря ей Мона опять начала есть. И еще она умудряется переворачивать новенького в ванной так, что он даже не кричит от боли. Мы с тобой так не умеем. А вчера я слышала, как она разговаривала с Принцессой, которая за все время, что она здесь, никому и слова не сказала.

Хелене. А вот грязные пеленки она бросает на пол в помывочной, а мне потом поднимать. К тому же вчера она оставила под Йоханом судно на целых полчаса, потому что не посмела, видишь ли, отойти от женщины, которой вздумалось рассказывать историю своей жизни. В конце концов, у того все пролилось на постель, и мне пришлось менять белье и переодевать его.

Инга. Она обязательно научится со временем. Надо только немного потерпеть.

Хелене. Вот когда я что-то делаю не так, ты так не говоришь.

Инга. Хелене, что с тобой происходит? (Хелене не отвечает.) Ты была точно такая же в начале.

Хелене. Правда? Это было так давно.

Инга. Мы все когда-то были такими.

Метте (входит). С Марией что-то не так… Мне нужно было ее помыть… у нее глаза открыты, а сама лежит тихо-тихо и не отвечает, когда ее зовешь.

Инга выходит.

Метте. Ты думаешь, она…

Хелене (смотрится в зеркало и поправляет свою прическу). Скорее всего. У тебя есть расческа?

Метте. Расческа?

Перейти на страницу:

Похожие книги

Абсолютное зло: поиски Сыновей Сэма
Абсолютное зло: поиски Сыновей Сэма

Кто приказывал Дэвиду Берковицу убивать? Черный лабрадор или кто-то другой? Он точно действовал один? Сын Сэма или Сыновья Сэма?..10 августа 1977 года полиция Нью-Йорка арестовала Дэвида Берковица – Убийцу с 44-м калибром, более известного как Сын Сэма. Берковиц признался, что стрелял в пятнадцать человек, убив при этом шестерых. На допросе он сделал шокирующее заявление – убивать ему приказывала собака-демон. Дело было официально закрыто.Журналист Мори Терри с подозрением отнесся к признанию Берковица. Вдохновленный противоречивыми показаниями свидетелей и уликами, упущенными из виду в ходе расследования, Терри был убежден, что Сын Сэма действовал не один. Тщательно собирая доказательства в течение десяти лет, он опубликовал свои выводы в первом издании «Абсолютного зла» в 1987 году. Терри предположил, что нападения Сына Сэма были организованы культом в Йонкерсе, который мог быть связан с Церковью Процесса Последнего суда и ответственен за другие ритуальные убийства по всей стране. С Церковью Процесса в свое время также связывали Чарльза Мэнсона и его секту «Семья».В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.

Мори Терри

Публицистика / Документальное
1917. Разгадка «русской» революции
1917. Разгадка «русской» революции

Гибель Российской империи в 1917 году не была случайностью, как не случайно рассыпался и Советский Союз. В обоих случаях мощная внешняя сила инициировала распад России, используя подлецов и дураков, которые за деньги или красивые обещания в итоге разрушили свою собственную страну.История этой величайшей катастрофы до сих пор во многом загадочна, и вопросов здесь куда больше, чем ответов. Германия, на которую до сих пор возлагают вину, была не более чем орудием, а потом точно так же стала жертвой уже своей революции. Февраль 1917-го — это начало русской катастрофы XX века, последствия которой были преодолены слишком дорогой ценой. Но когда мы забыли, как геополитические враги России разрушили нашу страну, — ситуация распада и хаоса повторилась вновь. И в том и в другом случае эта сила прикрывалась фальшивыми одеждами «союзничества» и «общечеловеческих ценностей». Вот и сегодня их «идейные» потомки, обильно финансируемые из-за рубежа, вновь готовы спровоцировать в России революцию.Из книги вы узнаете: почему Николай II и его брат так легко отреклись от трона? кто и как организовал проезд Ленина в «пломбированном» вагоне в Россию? зачем английский разведчик Освальд Рейнер сделал «контрольный выстрел» в лоб Григорию Распутину? почему германский Генштаб даже не подозревал, что у него есть шпион по фамилии Ульянов? зачем Временное правительство оплатило проезд на родину революционерам, которые ехали его свергать? почему Александр Керенский вместо борьбы с большевиками играл с ними в поддавки и старался передать власть Ленину?Керенский = Горбачев = Ельцин =.?.. Довольно!Никогда больше в России не должна случиться революция!

Николай Викторович Стариков

Публицистика
10 мифов о 1941 годе
10 мифов о 1941 годе

Трагедия 1941 года стала главным козырем «либеральных» ревизионистов, профессиональных обличителей и осквернителей советского прошлого, которые ради достижения своих целей не брезгуют ничем — ни подтасовками, ни передергиванием фактов, ни прямой ложью: в их «сенсационных» сочинениях события сознательно искажаются, потери завышаются многократно, слухи и сплетни выдаются за истину в последней инстанции, антисоветские мифы плодятся, как навозные мухи в выгребной яме…Эта книга — лучшее противоядие от «либеральной» лжи. Ведущий отечественный историк, автор бестселлеров «Берия — лучший менеджер XX века» и «Зачем убили Сталина?», не только опровергает самые злобные и бесстыжие антисоветские мифы, не только выводит на чистую воду кликуш и клеветников, но и предлагает собственную убедительную версию причин и обстоятельств трагедии 1941 года.

Сергей Кремлёв

Публицистика / История / Образование и наука
188 дней и ночей
188 дней и ночей

«188 дней и ночей» представляют для Вишневского, автора поразительных международных бестселлеров «Повторение судьбы» и «Одиночество в Сети», сборников «Любовница», «Мартина» и «Постель», очередной смелый эксперимент: книга написана в соавторстве, на два голоса. Он — популярный писатель, она — главный редактор женского журнала. Они пишут друг другу письма по электронной почте. Комментируя жизнь за окном, они обсуждают массу тем, она — как воинствующая феминистка, он — как мужчина, превозносящий женщин. Любовь, Бог, верность, старость, пластическая хирургия, гомосексуальность, виагра, порнография, литература, музыка — ничто не ускользает от их цепкого взгляда…

Малгожата Домагалик , Януш Вишневский , Януш Леон Вишневский

Публицистика / Семейные отношения, секс / Дом и досуг / Документальное / Образовательная литература