В чужой стране

— Мы у отрядов самостоятельности и инициативы не отнимаем. Обстановка позволяет — бей… Мы планируем главные операции. Ясно? Но уж если штаб бригады тебе поставил задачу… Точка!

— Понятно, товарищ Дядькин, — Соколов коротко кивнул головой.

— Дело идет к открытым боям. Тогда стянем бригаду в кулак…

— Ну, если так, то мы согласны вступить в бригаду. Метеор мне говорил, что у вас программа и устав имеются. Надо бы познакомиться.

— К вам приедет представитель штаба, старший лейтенант Ольшевский. Он привезет документы… В хорошее время мы соединились, Дмитрий Михайлович. Самая жаркая пора наступает!

— Бригаду не подведем! — Соколов поднялся. — Ну, мы поехали. С рассветом в Мельдерт отправляемся… Теперь веселее жизнь пойдет. Бригада! — Он крепко пожал Дядькину руку.

Дядькин решил остаться у Вальтера до утра. Ночью по шоссе ехать опасно — патрули теперь на каждом шагу. Старик уступил ему свою кровать, а сам устроился в комнатушке дочери.

Только Дядькин задремал, в окно легонько постучали. Послышались торопливые шаги старика, прошлепавшего босиком в кухню. Дядькин, прислушиваясь, приподнялся. Он знал, что это свои, — гестаповцы так не стучат, — но рука инстинктивно потянулась к подушке, под которой лежал пистолет.

Старик зажег лампу. В комнату вошли двое, оба молодые, стройные, в дорогих, отлично сшитых костюмах. Один голубоглазый, белокурый, а второй жгуче-черный. Старик, показав глазами на Дядькина, сказал им:

— Это ваш товарищ. К Вито Дюйволу приехал… Вито Дюйвол только ушел…

Черноволосый рванулся к Дядькину, протянул сразу обе руки.

— Здорово, друже! Вот это дило… У меня будто сердце чуяло, что тебя повстречаю! — На лице Чепинского был такой восторг, что посторонний человек мог подумать, будто он встретил своего давнего друга. Между тем, Чепинский видел Дядькина впервые. — Вставай, по чарке горилки выпьем. Така встреча… Дезире, это ж Дядькин, Ян Бос!

Старик, стоявший у двери, от удивления вытянулся, глазки его округлились, забегали.

— О, Ян Бос… Этот парень — Ян Бос… — залепетал он и бросился из комнаты во двор.

Белокурый подошел к Дядькину, положил ему руку на плечо и весело подмигнул.

— Мы тебя знаем, Ян Бос…

— Мы тебя тоже знаем, Дезире! — Дядькин с улыбкой посмотрел на бельгийца. В этом худощавом парне было что-то мальчишеское… Глаза озорные, уши торчком.

Чепинский принес из кухни большой, туго набитый портфель, высыпал на стол гору хлебных карточек. Потом принялся вытаскивать пачки из карманов, из-за пазухи.

— Целый мильон! — рассмеялся он, бросив на стол последнюю пачку. — Будет что хлопцам жевать…

— Где это вы разжились? — спросил Дядькин, показывая на груду хлебных карточек.

— В Беерингене. До дому, на шахту в гости поихалы…

Вошел старик. В руках у него была черная бутылка вина. Видно, она хранилась в погребе не один год. Бутылка была покрыта пылью, облеплена соломинками.

— О! Это есть доброе вино… Я хранил к свадьбе сына, но для такого гостя… О, Ян Бос! Я в молодости тоже был Ян Бос! Люблю храбрых людей…

Или вино оказалось крепким, или Чепинский и Дезире были большими весельчаками, но в комнате вдруг стало шумно. Чепинский под общий хохот принялся рассказывать, что с ним приключилось дорогой.

— О це вин мне удружил, Вальтер. Где ты, Вальтер, нашел цей проклятый портфель, на свалке, чи що?

— Ты сказал, тебе надо большой портфель, так я и нашел большой!..

— Що велыкий, то велыкий, а замки?.. Замки-то ни хрена ни держуть… Я ж из-за твоего портфеля чуть не згинув! Едем мы вдоль канала, Дезире впереди, за ним Морис и Шашко, а я позади. Автомат с патронами у меня в портфеле. Еду себе як велыкий начальник. Костюм на мне добрый, шляпа, все як слид… Подъезжаем к мосту, а там четыре гитлерюги. Часовые. Я бы напрямик через мост поихав, бис с ними, с фрицами. Их четверо, так и нас четверо. А Дезире под мост поихав, там недалеко плот стоял. Нехай соби, думаю, на плоту переберемся. И что ты думаешь, друже, тут приключилось? — Чепинский тронул Дядькина за руку и обвел всех вопрошающим взглядом. — Тильки я из-под мосту на дорожку выскочил, а руль у меня — шасть! А портфель промеж рамой и колесом оказался… Я со всего ходу и грохнулся, на пузяке поихав! А портфель, хай его бис, расстегнулся, все мое хозяйство повылетело. Автомат в одну сторону, а патроны в другу… А фрицы наверху стоят и на меня дивлятся. Вот тебе — спектакль! А комедия, чи трагедия… Закрыл я грудью автомат и делаю вид, что подняться пытаюсь, а сам левою рукою запихиваю автомат в этот бисов портфель… Потом встал на колено и давай патроны хватать. Схвачу горсть и будто поднимаюсь. Трохи поднимусь и знову падаю, ни як будто подняться не могу, дуже зашибся… А немцы стоят на мосту и ржуть, як жеребцы. Ладно, думаю себе, смейтесь. Ще побачим, подлюги, хто останий смеяться будет! Собрал я патроны, поднял велосипед и шкандыбаю по дороге, рукой за колено держусь. А эти подлюги все ржуть…

— Вы что же, прямо в шахте карточки взяли? — спросил Дядькин.