В четыре строчки мысль уместится вполне…

нам треплет нервы не на шутку.

Теряют старики чувствительность,

мы сетуем – теряют чуткость…

Труд осмысленья всякой новости

роднит их с внуками – до жалости.

Под знаменатель бестолковости

всех подведя, жизнь продолжается…

***

В детстве мир из белых пятен,

а когда сживешься с ним -

до отчаянья понятен.

И вовек непостижим…

***

Был полон мир, узлы запутывали страсти,

в веках поскрипывала матушка-земля,

когда ребенок вдруг на свет явился – здрасьте! -

и мирозданье начало отсчет с нуля…

***

Не бабуле кудахтать наседкой,

пригибаясь до детского роста –

сам малыш пусть потянется к предкам

и заслужит общение с взрослым.

***

Протиснув через кризис средних лет,

судьба отсчет обратный начала…

Все чаще в небесах ищу ответ,

земля нам лишь вопросы задала.

Безжалостны песочные часы -

не стрелки, шанс дающие сто раз

подергать тигра жизни за усы…

Иллюзий шар несет всех правд балласт.

***

Пыхтя, тщеславимся – ну как же тут без нас?

Кто объяснит, создаст, утешит и украсит?

А стрелки вслед нам отчеканят новый час,

а жизнь взметнет иных возможностей запас

и фейерверк из чьих-то новых ипостасей…

***

Что муки ада? Просто старость нам дана.

Кто устрашится ветхой сказки про геенну?

Ведется с немощью окопная война -

старушкой каждой, старичком обыкновенным.

***

Какого возраста дается нам душа?

С моей десяток лет мы были одногодки.

Тянись, дитя, как за морковкою ишак,

потом, взрослея, погарцуй с ней ровно в шаг…

И ужас – мчишься на обгон, хоть ставь в колодки!

***

Снят конфликт "детей с отцами" -

просто удивительно,

как артрит нам помогает

понимать родителей!

***

Если разум покидает тело,

как обезображено лицо!

Но душа не в дальних ведь пределах,

отчего же тупо, как яйцо,

выраженье глаз – зерцала духа?

Вроде мозг вторичен рядом с ним?

Только ум утративши, старуха

чаще монстр, чем светлый херувим.

***

Мы в ответе за тех…

за себя за родимых, какими

появились на свет -

легковерных, смешных дикарят.

За невзнузданных тех

с той поры, когда нас приручили,

держим горький ответ,

и другие вдогон обвинят.

***

Страдать – для юности простительная роскошь,

чем старше, тем непозволительнее блажь.

И не отменишь расточительности в прошлом,

не зачеркнешь в душе рыдательный свой стаж.

***

Нам виртуал, как поплавок -

сменить ли пол, душой раздеться,

почти Макропулоса средство,

в нем юны мы на долгий срок…

***

Глуховаты старики и тугодумны,

от нейрона… до нейрона… путь далек.

Как легко на фоне их смотреться умным,

но познаем цену лиху – дайте срок.

***

Не дай Бог раннего ухода, не дай Бог старости глубокой!

Не зря лишает нас природа ног, разумения и ока.

Чтоб не топтались на пороге свое откушавшие гости,

и пусть хозяева не строги, не стоит вызывать их злости.

***

Хочешь жить без маразма – умри молодым,

одолеть все соблазны – живи до седин.

Если сдуру мечтается о долголетии,

оплати его старостью, горькой, как дым.

***

А перспектива будней самая простая:

лишь хлеб насущный, все затеи – ерунда.

Кто, оказавшийся вблизи от волчьей стаи,

с энтузиазмом планы строит на года?

***

Недолюбленные дети

горько маются на свете,

возлагая на других

долг родителей своих.

***

Старость будет тянуться бессмыслицей однообразной,

караваном верблюдов, бредущим в краю пирамид;

патефонной пластинкой со сбитой, назойливой фразой;

жалким эхом нейронов, повисшим над бездной маразма,

и финалом забега, увязшим в режиме "рапид"…

***

В игре лучей и облаков –

нет одинаковых закатов.

И непритворных, как заплаты,

нет двух похожих стариков.

Рассвет-младенец однолик,

но день встречать порой тревожно,

а вечерами невозможно

расстаться – так к нему привык!

***

Ушел в себя и не вернулся.

Не вздрогнул и не обернулся,

развеяв по`ветру пожитки -

да что он в жизни оставлял?

И Лотовой жены печали

его совсем не огорчали,

а четки дум, истерших нитку,

Альцгеймер ласково поднял.

***

Легкомыслию заново трудно учиться,

годы отняли щедрый младенчества дар,

и к бездумности хоть на денек возвратиться -

грёза всех, подведенных судьбой под удар.

Если света и тьмы пополам в этом мире…

***

Нужны для гармонии двое,

две сущности: минус и плюс,

мрак ночи и солнце дневное,

молитва и плоти искус;

Трескучая дробь барабана,

и флейты певучий мотив;

и в вечном объятьи инь с яном,

круг жизни собой очертив…

***

Когда представлю, сколько за века

жило в полон захваченных народов –

не так противен вид наш из окна

и гонор торжествующих уродов.

***

А поле битвы (вековой гласит закон)

всегда добычей остается мародерам.

Но всё родятся убежденные с задором,

что ради их, глупцов, он будет отменен.

***

Закон – пророков нет в своем отечестве,

всегда верней чужие мудрецы.

Заемным промыслением все лечимся:

Сократ, Хайям, Сенека, Лао-Цзы…

Свои – чутьем, наитием знакомые -

без новизны, будь мудрый трижды прав.

Из общей вышли-выросли поскони мы,

будь иерей или светлейший граф.

***

Кто б помнил Ирода? Однако

который век, под Рождество,

он злобно скалится из мрака,

боясь Младенца одного…

***

А кто-то из античных греков немало расточил тирад,

скорбя о нравах человеков – мол, беззаконье и разврат!

Туда же поспешил ввинтиться занудливый Екклизиаст,

прочтешь – и впору удавиться… Он лицемерить-то горазд:

всё о бессмысленности жизни, когда пресытился вполне.