В черных шатрах бедуинов

Вечером, перед тем как подали жареного барана, случилось еще одно непредвиденное происшествие: на циновку, где мы сидели, свалился большой паук величиной с кулак, с волосатыми лапами. Мы мгновенно отскочили в сторону, так как укус этого насекомого очень болезнен. В наступившей сумятице один из бедуинов решительно подошел к пауку и наступил на него ногой, обутой в кожаную сандалию. Проходя мимо меня к выходу, он торжествующе посмотрел в мою сторону, и только тогда я обратил внимание на то, что у него одна правая рука. Я узнал Сенусси, того самого бедуина, которого привели на допрос в Сиву.

В шатре между тем продолжался пир. Во время заключительного чаепития я шепнул шейху Салеху на ухо, что мне хотелось бы поговорить с Сенусси с глазу на глаз.

Вскоре однорукий весело кивнул мне, взял меня за руку и вывел из шатра. Все его существо было проникнуто чувством собственного достоинства — ничего похожего на согбенную фигуру в полицейском участке.

Мы удобно уселись на теплом леске дюны у пальмовой рощи. Вблизи расположилось стадо верблюдов. Равномерные звуки пережевываемой ими жвачки подчеркивали царящую вокруг атмосферу мира и покоя.

— Я сразу узнал тебя, хаваджа, — начал Сенусси. — Шейх Салех говорил, что ты добрый друг бедуинов. Чем я могу служить тебе? Может быть, тебе нужно что-нибудь из Ливии?

— Большое спасибо, Сенусси, — сказал я. — Но ты хорошо знаешь, что меня интересует. Я все время вспоминаю допрос в полиции: что означало нападение на Марапи? Ты клялся офицеру, что ничего не знаешь об этом. А как было в действительности?

Сенусси пальцем задумчиво чертит круги на песке. Неожиданно он все стирает и поворачивает ко мне лицо.

— Старая история, друг мой. Надеюсь, что это останется между нами. Вот уже более четырех лет прошло с тех пор, как мы угнали у кочевников хараби там, в Ливии, стадо в пятнадцать верблюдов. К сожалению, тогда была пролита кровь. В этом набеге я и потерял левую руку, — говорит он совершенно равнодушно и спокойно, будто рассказывает сказку. — Как бы там ни было, а мы пригнали добычу сюда. Хараби, конечно, этого не забыли, поклялись отомстить. Месяц назад в сильный туман, ночью они появились здесь, чтобы сдержать свою клятву. Ты знаешь, что это им удалось.

Старый волк делает паузу, чтобы зажечь сигарету. Он ловко чиркает одной рукой спичкой о коробок. Я позже заметил: он очень гордился этим фокусом.

— Но полиции-то до всего этого что за дело? — продолжал он свой монолог. — Посторонние не должны вмешиваться в наши дела. У нас свои законы. К тому же хараби отняли у нас слишком много. Они ранили четверых наших и угнали десять лучших верблюдов. Они украли восемь новых хороших ковров по тридцать гиней за штуку. Но самое главное — они похитили украшения моих жен.

Я почувствовал, что воспоминания о пережитом позоре приводят араба в ярость.

— Но пусть хараби не сомневаются — мы нанесем нм ответный удар.

Посидев еще немного среди ночного покоя пустыни, мы возвращаемся к мерцающим кострам. А там уже начались праздничные танцы. Звуки барабанов и флейт разгоняют мысли Сенусси о мести.

Дело еще не кончено, думаю я. Наступит ли когда-нибудь мир? Что это за удивительные люди, которые кочуют по пустыне и чьи мысли в век космических полетов вращаются вокруг кражи верблюдов?

ЗАВОЕВАНИЕ ПУСТЫНИ

Во внутренних районах Аравии получила развитие жизнь кочевников-пастухов с присущими ей простотой и природной самобытностью.

Август Бебель^{1}

Настоящая пустыня враждебна жизни; она одновременно и привлекает и отталкивает. Привлекает того, кто любуется ее грандиозностью, находясь в надежном убежище. С борта самолета или по крайней мере из окна «Лендровера», где есть достаточный запас горючего и питьевой воды, путешественник с восхищением обозревает разнообразие ландшафта, которое ему предлагает пустыня: ярко-желтые серповидные дюны, вечно гонимые ветром; траурно-черные участки, покрытые лавой, от мрачного вида которых сжимается сердце; причудливые песчаниковые скалы, напоминающие сказочный лес; прорезанные расщелинами горы, заставляющие вспоминать о Дантовом «Аде»; бесконечные равнины, покрытые ребристым галечником, с ослепительно белыми соляными озерами. Пустыни можно встретить на всех континентах. Дух исследования, присущий человеку, помог ему раскрыть многие тайны этих безжизненных пространств, выявить таящиеся в них богатства, объяснить их происхождение.

Каждый, кто хоть раз побывал в пустыне, уносил с собой незабываемые впечатления о ее первозданной красоте и испытывал жуткое чувство затерянности в ее бесконечном одиночестве.