В час, когда взойдет луна

— Да, — Роман Викторович наклонил над его чашкой пузатый глиняный чайник. — В Библии ничего не сказано об особых случаях одержимости, вызывающих вампиризм. Думаю, потому что на вампиров действует такой же экзорцизм, как и на других одержимых, род сей, как было сказано в Евангелии, изгоняется постом и молитвой — потому и не сделано никаких специальных оговорок. Но небиблейские свидетельства говорят нам о духах и колдунах, пьющих человеческую кровь и ведущих ночной образ жизни. У эллинов есть предание о Ламии, у месопотамских народов — о Лилит… это потом уже придумали сказку о первой жене Адама, а поначалу это было просто чудовище, которое сосало кровь людей во сне. У многих народов есть истории о таких существах — сложнее сказать, у кого их не было. Бесы избирали разные способы взаимодействия с людьми, и, видимо, с древних времён существовал и этот.

— Все равно. Бес у нас дух? Дух. Его сверхъестественные способности — от его сверхъестественной природы? Правильно? — Игорь подумал, и намазал второй сырник сметаной. Нет, все равно вкус как у бумаги. То ли пупырышки отмерли, то ли… — Тогда зачем все эти штуки с перестроением организма, кровью… Бесу ведь это не нужно, нужно согласие.

Роман Викторович нахмурился — не рассерженно, задумчиво.

— Бытие, — тихо сказал брат Михаил, — глава восемнадцать, начало.

Антон ближе всего сидел к полке, где стояла названная книга. Снял тяжелый том, зашелестел страницами.

— И явился ему Господь у дубравы Мамре, когда он сидел при входе в шатер, во время зноя дневного, — прочитал он вслух. — Он возвел очи свои и взглянул, и вот, три мужа стоят против него. Увидев, он побежал навстречу им от входа в шатер и поклонился до земли, и сказал: Владыка! если я обрел благоволение пред очами Твоими, не пройди мимо раба Твоего; и принесут немного воды, и омоют ноги ваши; и отдохните под сим деревом, а я принесу хлеба, и вы подкрепите сердца ваши; потом пойдите; так как вы идете мимо раба вашего. Они сказали: сделай так, как говоришь. И поспешил Авраам в шатер к Сарре и сказал: поскорее замеси три саты лучшей муки и сделай пресные хлебы. И побежал Авраам к стаду, и взял теленка нежного и хорошего, и дал отроку, и тот поспешил приготовить его. И взял масла и молока и теленка приготовленного, и поставил перед ними, а сам стоял подле них под деревом. И они ели.

— Ангелы, — медленно и раздельно сказал брат Михаил, — ели, чтобы сделать любезность Аврааму и принять участие в ритуале гостеприимства. Потому что ритуал нужен людям. Потому что дух и плоть в нас связаны вместе. И невозможно для человека, существа и плотского и духовного разом, ни чисто духовное падение, ни чисто духовное спасение. Бог облекся в Плоть и Кровь, чтобы спасти и очистить нашу плоть и нашу кровь. Во время Таинства Евхаристии мы принимаем Его Тело и Кровь вполне материальным способом, берем губами, перемалываем зубами, гостия поступает в желудок. И бесы вынуждены поступать так же — на свой поганый лад. Игорь, как называется обряд вампирской инициации?

— Кровавое причастие. Но это же не всерьез. И гостию мы, может, и едим, только после неё, — Игорь взял вилку, надогнул ручку и одним движением скатал между ладоней в шарик. Потом кончиками пальцев ухватил за что-то, растянул обратно, немножко разровнял… Вилка выглядела так, как будто над ней поработал Дали, но сырник на неё накололся вполне удовлетворительно. — Вот такого после неё не получается. Даже с алюминием.

— Как это не всерьез? — взгляд брата Михаила стал каким-то уж совершенно металлическим. — Мы с тобой людей убивали, сукин ты сын — что же может быть серьезнее? Ты вилочкой можешь играться? А в те времена договоры с бесами заключали ради того, чтобы творить чудеса. Запросы изменились — двадцатый век заставил людей сосредоточиться на плоти, а бесы показали себя хоро-ошими маркетологами. Когда Сантана выдал первый результат своих опытов — все прям-таки описались от восторга. Как же, полная устойчивость к орору, регенерация тканей и органов, ночное зрение, совершенная память, сила, практическое бессмертие… Одно только нужно… одна только малость — сожрать человека. И купились. Как один купились.

— Я как раз об этом, — сказал Игорь. — Значит, покупают на биологию. Потому что в эволюцию мы верим, а в чудеса — нет. И им приходится быть симбионтами — потому что уже лет триста никто достаточно не верит в дьявола, чтобы продать ему душу. Вот поэтому, — Игорь посмотрел прямо на брата Михаила, — им и приходится подталкивать нас к убийству, правильно? Потому что мы не понимаем. Там, тогда все всё понимали, а мы не понимаем. Значит, нужен символ. Такой, чтобы даже слепой, вроде меня, не ошибся, правильно?

— Да, — согласился монах. — Где-то так.

— А раз биология перестроена, то обратная её перестройка займет время. Потому что благодать не калечит природы.

— Длительное время, — подтвердил брат Михаил. — Такими темпами моей жизни, кажется, не хватит.

— А сколько мы живём? — поинтересовался Игорь.

— Неизвестно. Из тех, кто не рассыпался сразу, до старости не доживал никто.