В будущее — экономклассом

Перед тем как пройти в зал, следовало оставить в гардеробе одежду. Всю, не только верхнюю. Сирены её не носили, обходясь природной, то бишь напечатанной биопринтером чешуёй. Вечные вообще толерантны: когда меняешь тела, неизбежно возникает некоторая отстранённость от них. На счастье, я заметил пару-тройку посетителей в плавках, так что имел полное основание оставить нижнее бельё.

Маман поджидала меня за столиком, даже заказ сделать успела. Но не содержимое тарелок было первым, на чём остановился мой взгляд. Серебристые и розовые чешуйки, покрывавшие кожу маман, складывались в замысловатые узоры. Такого же цвета жёсткий гребень начинался в середине лба, перечёркивал череп, разделяя его надвое, спускался по шее, тянулся вдоль спины, достигая максимальной высоты между лопаток, прикрывающих жаберные щели, и сходя на нет там, где у двуногого находится копчик. Полутораметровый хвост также заканчивался серебристо-розовым плавником.

— Как я выгляжу? — поинтересовалась она.

— Шикарно, — признал я, стараясь не цепляться взглядом за острые фиолетовые соски.

— Не предупреждала тебя заранее, потому что сама до последнего не была уверена, что решусь на такое. Но теперь рубикон перейдён, деньги потрачены, и завтра я отправляюсь в подводное обиталище Таити. Там практикуют семьи-коммуны с обязательной ежемесячной ротацией. Представляешь, как это забавно ? Феликса ждёт меня с нетерпением… Ты помнишь Феликсу?

— Твоя прошлогодняя подружка? Я думал, вы расстались.

— Мы вынуждены были! Она сделала себя сиреной, а я не решилась сразу, поэтому не могла последовать за ней. Надеюсь, ты будешь навещать меня хоть изредка?

— Конечно. Таити — не близкий свет, но хотя бы не Марс. — Я усмехнулся.

— О, Марс… — Маман мечтательно закатила глаза. Потом тряхнула головой. — Нет, Марс для меня — это слишком. Может, лет через двадцать. Или пятьдесят. Я смотрела тела для Марса, пока что они не эстетичны. Но я ведь никуда не спешу, впереди целая вечность. А ты? Никак не решишься пройти процедуру? Гриня, тебе уже сорок!

— Тридцать девять, — поправил я. — Рановато бояться смерти.

— Не груби, твоя маман не страдает склерозом, прекрасно помнит, что через неделю у тебя день рождения. Гриня, дело не в страхе умереть. Бессмертие — как билет на поезд, везущий в будущее. Столько нового, неизвестного можно увидеть, испробовать, испытать. Неужели не интересно? Впрочем, ты всегда был со странностями. Дожил до сорока, а стесняешься тела словно десятилетний. — Она неодобрительно посмотрела на мои плавки. И неожиданно расплылась в ехидной усмешке. — Помнишь, как мы отдыхали в Монталиве? Ты тоже всё время ходил в плавочках. Вера так потешалась над тобой!

Я вытаращился на неё.

— Мама?!

— Не буду, не буду! — Она замахала руками и хвостом заодно трепыхнула так, что едва не выбила поднос у проплывавшей мимо официантки.

Услышанного хватило, чтобы ощущать себя ошарашенным. Мы с ней никогда не были в Монталиве, и она НИКОГДА не водила меня на нудистские пляжи. Я бы такое не забыл: весьма яркие впечатления для десятилетнего мальчика. Значит, забыла она? Перепутала? Или часть памяти повредили, когда личность её перезаписывали в свеженапечатанные мозги сирены? Совсем незначительная часть: маман прекрасно осознавала, кто такая она и кто я, зачем превратила себя в земноводное и что планирует делать в ближайшие полвека. Подумаешь, выпала из памяти маленькая деталь…

Зато у гражданина Кузера подобная «мелкая потеря» обернулась куда большей неприятностью. Разумеется, они пользовались услугами разных фирм-девитализаторов, маман слишком любит себя, чтобы размениваться на дешёвки. Но от ошибок никто не застрахован. Украсть данные из цифровой копии личности невозможно. Однако если мои подозрения подтвердятся, гражданин Кузер всё-таки сможет предъявить иск за причинённый ущерб.

Мой рабочий четверг начался со звонка пострадавшему. Он ответил почти сразу. Прежде мы не беседовали, но возникшее в голограмме лицо показалось знакомым: зеленоватый оттенок кожи, хрящеватый, смахивающий на клюв нос, тонкие губы, впалые щёки, по-жабьи выпученные глаза под массивными, лишёнными растительности надбровными дугами.

— Они признались, готовы выплатить компенсацию?! — выпалил Кузер вместо приветствия.

Голос тоже звучал знакомо: мягкий баритон, никак не вязавшийся с внешностью. Именно он помог мне понять, в чём дело. Типовая модель нижнего ценового диапазона, распечатанная по матрице «из коробки» с минимальными личностными доработками. Или вовсе без них. Не очень эстетично, но функционально: энергоподдержка такого тела требует минимум дополнительных затрат. В силу специфики профессии мне не часто доводилось иметь дело со «стандарт-экономами», но на улице я их вижу ежедневно.

— Мы работаем над этим, — ответил я уклончиво. — Необходимо задать вам несколько вопросов. Как давно вы восстанавливали личность из цифровой копии?

— Никогда не восстанавливал. Молодой человек, мне сто пять лет. Семнадцать лет назад я купил это тело и доволен им полностью, менять не собираюсь. Не хватало деньги на ветер выбрасывать!