В банде не только девушки

– Альберт Эрастович, – Никифоров строго посмотрел на Ратникова, – я к вам подошлю своего человека. Для полноты картины надо снять с вас показания.

– Подошлите.

– И еще просьба, Альберт Эрастович, – Никифоров заговорил тише с непривычно лебезящей интонацией, – при допросе скажите, что это я вам сообщил о местонахождении банды Крестовского.

– Зачем вам это?

– Ну, тут понимаете…, дело-то в моем производстве. Вам ведь без разницы…

– Ладно, дам показания, что я действовал в соответствии с вашим инструктажем.

– Не, ну, зачем так-то? Не надо. Можно просто: например, дал вам наводку, посоветовал, как вам вести себя при встрече с этими преступниками.

– Хорошо.

– Значит, Крестовский убил и Реброва?

– Однозначно.

– Ладно, банда ликвидирована, трупов больше не будет. – Никифоров открыл портфель, достал бутылку коньяка поставил на прикроватную тумбочку. – Это вам от меня. – Встал, направился к двери.

– Мне кажется, будет еще один труп? – тихо бросил Ратников в спину Никифорову.

– Какой труп? – полицейский резко обернулся, испуганно посмотрел на Ратникова.

– Пока не знаю.

– Ну, и шуточки у вас, господа, – растеряно усмехнулся Никифоров.

– Как служба идет, Яков? – спросил Ивлев до этого, молча, наблюдавший за беседой своего друга и полицейского.

– Нормально. Начальник управления обещал, что после этого дела представит меня к внеочередному званию «полковник», – на лице Никифорова самодовольная улыбка.

– Поздравляю.

– Спасибо. Ну, давай, выздоравливай, – полицейский вышел из палаты.

– А ведь он так и до генерала дослужится, – тихо произнес Ивлев.

– Как сказал господин Геббельс, каждому свое, – грустно усмехнулся Ратников.

Глава XXXVI

На террасе в кафе на морском берегу посетителей немного. Туристический сезон в Коста-Рики еще не начался: апрель месяц. Где-то негромко играет гитара, температура градусов двадцать пять, легкий бриз. Перед кафе живописный вид: пальмы, желтый песок пляжа и бирюзовое море. Если не рай, то, во всяком случае, идеальная атмосфера для туристов, любящих комфорт.

Владлен Андреевич расслаблено сидит в плетеном кресле. Он закончил трапезу. На столе недоеденное мясо буйвола, приправленное касадос, местным чили-соусом, чашечка кофе. Задумчиво смотрит вдаль, слушая прибой Карибского моря. Выражение лица бывшего банкира философско-задумчивое. Состояние – что-то среднее между полудремой и нирваной.

И вдруг…. Как часто после этого «вдруг» в детективе резко меняется умиротворенная атмосфера, а картина происходящего и превращается в крутой экшэн. Не буду разочаровывать читателя, однако, все по порядку.

Перед Ищенко вдруг вырастает фигура Ратникова. Он в шортах, цветастой рубашке, но бледная кожа без признаков какого-либо загара выдает в нем туриста из северных широт.

– Вы… разрешите? – вежливо спросил Альберт Эрастович, указал рукой на свободное кресло перед столиком Ищенко.

Владлен Андреевич поднял взгляд к неожиданному посетителю. Взгляд ничего не выражает. Ни удивления, ни страха, ни подозрения: самоконтроль на высшем уровне. Тем не менее, свое удивление к такому появлению бывшего партнера (или врага – в настоящий момент уже трудно квалифицировать его статус) он выказал:

– Однако! – удивленно произнес он, – прошу, – небрежное движение руки на свободное кресло.

Ратников сел в кресло, положив руки на подлокотники, многозначительно посмотрел на банкира. Ищенко тоже посмотрел в лицо Альберта Эрастовича, на котором трудно было предугадать цель визита.

– Давно прибыли? – поинтересовался Ищенко.

– Вчера прилетел в Сан-хосе. Я, в общем-то, тут случайно, проездом. Узнал, что вы здесь, решил поздороваться.

– Ну да. – Ищенко иронично улыбнулся. – А я вас недооценил. Выпьете что-то?

– М-м-м, нет, пожалуй. Что-нибудь попить.

– Здесь превосходный кофе. А из горячительных рекомендую ром, и местную водку каси, очень вкусная.

Ищенко щелкнул пальцами, через две секунду к столику подошел шоколадный абориген.

– Пожалуйста, для моего друга…, – Ищенко выжидающе посмотрел на Ратникова.

– Кофе и кока-колу со льдом, – вставил Альберт Эрастович.

Ищенко перевел заказ на английский язык.

– Как там…, дела в России? – Ищенко сделал глоток кофе, снова откинулся на спинку кресла.

– Все так же. Как говорил наш знаменитый соотечественник: воруют.

– А вы знаете, Альберт Эрастович, чем принципиально отличается российский капитализм от западного?

– Чем? – Ратников удивленно посмотрел на банкира.

– У нас собственность не является святыней. В западном мире твоя собственность – это твой островок безопасности. В России собственность – это проблема. Вспомните историю государства российского, от Петра до Николашки. Царь мог у любого дворянина или сановника отобрать его поместье, если тот попадал в опалу. На Западе такого не было. Пусть ты трижды убийца или махровый оппозиционер, но на собственность его самодержцы не покушались.

– А Филипп Красивый?