В банде не только девушки

– Я не знаю, он якобы с ней встречался.

– А что за подразделение? Из какой структуры?

– Это был подполковник Никифоров, – в комнату вошла юрист агентства Лада. – Они провели обыск у нас и в квартире Ивлева. Владимир Михайлович сейчас в СИЗО.

– Черт знает что! – Ратников тяжело опустился на стул. – То, что он собирался с ней побеседовать, я знаю, но убить? Ничего не понимаю, – он покачал головой.

– Никифоров и про вас спрашивал. Велел, чтобы вы, как только приедете, то сразу пришли к нему на допрос.

– Ага, разбежался, – усмехнулся Альберт и быстро прошел к своему сейфу.

К счастью его сейф не был вскрыт, хотя следы с попытками взлома на дверке остались. Перед самым отъездом Ивлев успел передать ему запись с проституткой, которую он так и не успел прослушать.

– У тебя в кабинете делали обыск? – спросил он юриста.

– Так, формально. Забрали только учредительные документы Агентства.

– Пойдем, Лада, послушаем, – он прошел в кабинет юриста.

Ратников включил диктофон, поставил его на стол. «Здравствуйте, проходите». «Привет». «Как звать?». «Владимир, а тебя Карин?». «Карин»…. Альберт и Лада прослушали всю запись до конца.

– Как ты думаешь, можно использовать эту запись как доказательство непричастности Володи к убийству?

– Можно, но сложно.

– Почему?

– Запись не оформлена процессуально. Сторона обвинения может заявить, что это монтаж, сделанный после убийства. Все зависит от судьи, он может не приобщить эту запись к делу.

– Что надо сделать, чтобы приобщили?

– Надо сделать голосовую экспертизу. То есть записать голос Ивлева еще раз, а потом наложить обе записи друг на друга. Если рисунки тембровых колебаний совпадут, то это сильно повысит шансы Владимира Михайловича.

– Хорошо, Лада. Я тебя попрошу: возьми тогда эту запись, сделай эту самую экспертизу и держи все это у себя. Я опасаюсь, что у меня тоже может быть обыск.

– Что вы намерены делать?

– Надо вытаскивать Ивлева из тюрьмы. Хотя бы под домашний арест. Без него мне будет тяжело.

Ратников прошел в длинный коридор городской больницы на третьем этаже. Охранника Ивана он увидел сразу. Он был в длинном больничном халате, стоял у окна, через окно смотрел в пустынный двор больницы.

– Здравствуй, Иван, – тихо поприветствовал Альберт Эрастович подчиненного.

Тот вздрогнул, затравленно посмотрел на шефа.

– Здрасти, – еле слышно прошелестел он.

– Как ты, отошел?

– Да, буду жить, – на худом лице юноши скользнула горькая улыбка.

Ратников обернулся, просмотрел пространство коридора, заметив видеокамеру на стыке между стеной и потолком, сказал:

– Выйдем. – Они вышли на межлестничную площадку, где стояла урна с окурками. – Мне Парфенов все рассказал, основное я знаю. Хочу у тебя уточнить кое-какие детали. Как ты познакомился с этой Изольдой?

– Я после дежурства зашел пивка попить. В «Дельфин». Там пиво всегда свежее и раки бывают.

– Парфенов с тобой был?

– Нет, я предложил ему, но он куда-то торопился. Взял пива, только сел, ко мне за столик подсели две девчонки. Я еще удивился, в зале полно свободных столиков, а они ко мне. Одна-то так себе, – Иван презрительно махнул рукой, – а вторая, Изольда, та красивая, и чувствуется, дорогая.

– Как она выглядела?

– Ну, такая, черненькая, но кожа белая, лет двадцать, глаза у нее как у цыганки, бесстыжие такие, но красивые. Я даже обалдел от ее взгляда.

– Приметы есть какие, запомнил?

– Фикса у нее золотая, да и еще, на шее родинка, но шея лебединая. Ну, она меня спрашивает, как проехать к драмтеатру? Слово за слово, познакомились. Она мне: «Угостишь пивом?». А мне чо, двести рублей не деньги. Потом Изольда мне открытым текстом: дескать, приезжие мы, поиздержались, предлагает двадцать пять тысяч за ночь за двоих. Только, говорит, фатера твоя. Я тут же, при них, связался с Парфеновым, уговорил. Девчонкам сказал, пусть подъезжают послезавтра к банку. Изольда даже взвизгнула от восторга. Круто, говорит, в банке еще ни разу не трахалась. Потом эта брюнетка спрашивает: «А вы можете отключить видик?» Я сказал, что отключу.

– Ты, когда с ними разговаривал, не заметил, чтобы кто-то следил за вами?

– Да…нет, вроде.

– Ну, конечно, не до того. Если две сучки сами на болт лезут, – усмехнулся Ратников.

– Они позвонили часов в восемь вечера: «Мальчики, мы едем». Я уже и не рад был, что пригласил. Понимал, что если вы узнаете, то уволите.

– Когда они приехали?

– Где-то в десятом часу вечера, позвонили в дверь…

– Никто их не сопровождал, машину не видели?

– Нет, не видели. Зашли, попили вина.

– Что за таблетки они вам бросили?

– Сказали «Виагра». Самая лучшая. Пообещали, сбавят пятерик, если удовлетворим их.

– Сколько они бросили вам таблеток в стаканы?

– Не знаю, не видел. Изольда взяла стаканы, прошла к своей сумочке, а вино темное, на дне не видно было. А потом у меня загудело в голове, я отключился.

– Понятно. Тебя допрашивала полиция?

– Да, вчера, как только меня перевели в общую палату. Приехал этот… подполковник, и сразу мне: «Ну, что сообщники, готовы идти в тюрьму?».

– Что его больше всего интересовало при допросе?