В августе сорок второго

Заключительная фаза операции прошла накануне нападения Японии на США. Правительство штатов сознательно провоцировало войну, не соглашаясь на компромиссы, предлагаемые японцами и выдвигая все более жесткие и обидные требования. Надо было сделать так, чтобы терпения джапов иссякло. Дальше: тревожные новости, переданная точная дата нападения, встреча президента с профессором, поездка на Тихоокеанское побережье, атака на Перл-Харбор и срыв президента, к которому его готовили заранее. Вот только в комбинации с препаратом, усиливающим гипнотический эффект (скорее всего, легким наркотиком) не вышло все гладко. Президент пил это лекарство, которое ему приносил помощник и сразу забывал о нем, но вместе с большой дозой алкоголя это средство должно было вызвать что-то типа инсульта или инфаркта. На сенаторе Рейли это сработало, а вот президент Тафт, не слишком жаловавший спиртное оказался человеком с солидным запасом здоровья. Не умер, хотя и тяжело перенес психологический срыв, после тяжелых метаний все-таки передал бразды управления страной вице-президенту Дьюи.

Отпустив Томаша Качински, Томас Эдмунд Дьюи прошел в овальный кабинет и принялся разбирать президентские дела. Он хорошо помнил главное свое обязательство: до конца этого года США должно вступить в войну с нацистской Германией! Сейчас это казалось совершенно невозможным, но новый президент прекрасно понимал, что за эти несколько месяцев многое может измениться. А своими словами он разбрасываться не привык. Да и не дали бы ему такой возможности, это Томас тоже прекрасно осознавал.

Глава 14. Кремлевские тайны

Москва. Лубянка. 12 августа 1942 года

Этого человека взяли благодаря моему «послезнанию». Ближе всего к покушению на товарища Сталина подобралась группа немецких диверсантов, посланных в СССР, так называемая «группа Таврина». Это было в этом варианте истории, в моей истории ближе всего к удаче был некто Савелий Дмитриев, обстрелявший машину Микояна, которую принял за сталинскую. Но тут, Дмитриев уже год находился в закрытой психбольнице, откуда выход только на кладбище. Врачи, обследовавшие Савелия, установили у него наличие психического заболевания, хронического, давнего, скорее всего, ну что же, теперь стрелять ему уже недосуг[37]. С Тавриным (Шило) получилось нехорошо. Дело в том, что он был изначально Шило, но несколько раз менял документы. И если в моем варианте истории стал Тавриным, взяв фамилию жены, то в этом варианте истории он сумел взять себе документы умершего человека примерно одного с ним возраста. И в моем послезнании этого факта не было. Так Петр Иванович Шило превратился в Анастасия Лукьяновича Коржина, уроженца Тобольска. Мы искали его под фамилиями Шило (Шилов), Таврин и Серков, фамилии Коржина в моих воспоминаниях не было. Фигурант был призван в первый же год на фронт, в 256-й отдельный стрелковый полк, воевавший на Ленинградском фронте, там вскоре оказался на лейтенантской должности, получил взвод и медаль «За отвагу». В ноябре сорок первого года перешел линию фронта и добровольно сдался в плен недалеко от Нарвы. Обнаружили мы этот факт, во многом, благодаря случаю и системному анализу. В основе легло моя информация, что в РИ сам Таврин был классическим «двойным агентом»: его переход на сторону немцев был хорошо запланированной акцией… Но на первом же допросе, без какого-либо нажима, лейтенант Таврин рассказал следователям всё, в том числе и про его спецзадание: начать сотрудничать с врагом и передавать разведданные в центр. Это было решено использовать в игре против СССР. Кальтенбруннер лично санкционировал акцию против Сталина. И тогда самолет с диверсантами отправили вглубь нашей страны. В РИ после ареста Таврин включился в радиоигру против германской разведки, целью которой было предотвратить засылку новой группы диверсантов. Это удалось, но в сорок девятом в руки СМЕРШа попали документы, которые подтверждали, что Таврин реально сотрудничал с врагом. В пятидесятом его расстреляли. С большим скрипом удалось добиться у самого Лаврентия Павловича дела тех, кого особые отделы фронтов и наркомат отправлял во вражеский тыл. Трое из них должны были сдаться на фронте и начать активное сотрудничество с немецкими спецслужбами. Ни в одном из этих трех дел фамилии Шило, Таврин или Серков не было. Но вот лейтенант, да еще совершивший переход на сторону врага из расположения роты… В деле была фотография. Мне показывали ее в моем мире ДО отправки сюда, к сожалению, научить рисовать меня не могли, никак, если руки не приспособлены, то ничего, кроме каракулей, не получится, но память точно выдала: это он! Берия понял, что допустил серьезный промах. И, если немецкие ученые быстро изготовят свой «Панцеркнакке»[38], то могут быть серьезные неприятности.