В ад с чистой совестью

Вот, значит, как? Все тайное быстро становится явным. Зато, так, наверное, безопаснее, не затеряешься в незнакомой местности, хоть кто-то, да вспомнит о тебе.

— Этот дом — один из самых старых в поселке, — просвещала меня девушка, пока я складывала продукты в пакеты. — Говорят, что первый его хозяин не отличался общительностью. Он и построил его подальше от всех, чтобы как можно реже встречаться с поселковыми. Вроде как он был кем-то типа геолога или археолога, я в этом не разбираюсь. Все время лазил по горам…

Выходила из магазина я гораздо более подкованная теоретически. За короткий промежуток времени девушка умудрилась выдать огромный объем информации о поселке, его жителях, обычаях. Я узнала, что зовут ее Вероника и живет она в доме на две семьи недалеко от магазина, что магазин этот открыл ее отец, что ее бабушка печет очень вкусные хлебные лепешки, которые продаются у них же в магазине. А еще я узнала, что каждый уважающий себя мужчина в поселке ищет пиратский клад. Причем искать его они начинают, как только становятся уважающими себя мужчинами, то бишь лет с тринадцати. Эта история особенно повеселила меня. Интересно, откуда в горах может быть пиратский клад? На мой вопрос разговорчивая Вероника ответить не смогла, наверное, не видела в этом ничего особенного. Для меня же пираты ассоциировались больше с морем. А еще я узнала, что поселок уже очень старый, и в нем живут настоящие долгожители — горцы. Одной старушке сто двадцать лет, а она продолжает давать интервью журналистам и телевизионщикам. В общем, с таким арсеналом краеведческих знаний работать бы Веронике гидом, а не продавцом.

С покупкой продуктов я как-то переборщила. Через каждые сто метров приходилось делать передышку, опускать два тяжеленных пакета на землю под каким-нибудь деревом и приваливаться к его шершавой и прохладной коре. В такие моменты вспоминалась моя машина, сиротливо стоящая в гараже. Я прочувствовала всю пользу личного автотранспорта даже в таком незатейливом мероприятии, как покупка продуктов.

Настоящее удовлетворение получила, когда рассматривала заполненные продуктами кухонные шкафчики. Я даже прикупила две бутылки местного столового вина, одну из которых сразу же открыла и наполнила пузатый бокал. Так делают все писатели, я видела по телевизору.

Кстати, что такое вечер в горах я тоже прочувствовала. Хотя на улице еще было светло, но солнце уже спряталось за горные вершины. Казалось, оно забрало все тепло, высвобождая из дневного плена холодный воздух. На обратном пути я умудрилась изрядно промерзнуть. Еще и поэтому вино оказалось как нельзя кстати.

В дом пока не проникла вечерняя прохлада, но следовало затопить камин. А еще можно закутаться в плед, который я обнаружила в бельевом шкафу, как только распаковала вещи, и посидеть в кресле, посмотреть на пламя, или почитать книгу, или просто помечтать…

Так, фантазируя, с бокалом вина, я направилась в гостиную и в первый момент чуть не умерла от страха, увидев в том самом кресле возле камина совершенно незнакомого мужчину.

Я так испугалась, что рука с бокалом мелко задрожала, расплескивая бордовую жидкость. Как я могла не заметить, что кто-то вошел в дом? И почему забыла запереть дверь? Эти вопросы промелькнули в голове, хотя в тот момент страх парализовал меня целиком. Единственное, к чему стремилась, — устоять, не упасть в обморок. Чувствовала, как ноги становятся все более ватными.

— По-моему, вам лучше присесть, — без тени улыбки, холодно и отстраненно произнес мужчина. Он жестом указал на кресло напротив того, что занял сам.

Ведомая шестым чувством, без намека на разумные мысли, я опустилась в кресло.

— Выпейте, если не хотите раздавить бокал пальцами. — Он кивнул на бокал с вином.

Только тут я сообразила, что вцепилась в него, как в орудие самообороны, словно это был щит, а не хрупкое стекло.

Он рассматривал меня холодными серыми глазами, как раздавленную муху на стекле, и рот его презрительно кривился. Я почему-то смотрела на его давно нечесаные черные волосы, свисающие до плеч.

Я поднесла бокал к губам и уперлась им в сползшие с переносицы очки. Только тогда догадалась поставить бокал на журнальный столик, возле ноутбука, а потом поправила очки.

— А вы кто? — задала глупый вопрос, как будто это имело какое-то значение. Гораздо больше меня интересовало, что он тут делает, но спросить об этом побоялась.

Все то же шестое чувство подсказало, что вреда он мне не причинит, страх постепенно начал отступать. Ему на смену закрадывалось раздражение, что кто-то посмел нарушить мое творческое уединение, да еще и таким наглым образом.

— Наблюдатель.

— В каком смысле?

— Что тут непонятного? — Его губы презрительно изогнулись. Он в раздражении повел плечами.

Только тут я обратила внимание, что одет он в длинный темный плащ, из-под которого выглядывают носки заляпанных грязью сапог. Я перевела взгляд на свои ноги в мягких домашних тапочках, утопающих в пушистом ковре, и еще больше разозлилась, что он топчет мой ковер грязными ногами.

— Могли бы разуться.