В 6 (СИ)

Тем более, что на самом деле выплаты от империи шли не на почтенного длиннобородого старца, судя по имени имевшего корни в Землях Германской Нации, а на некого Полюкова Демьяна Максимовича. Бомжа, перебравшегося из Минской Губернии в Москву три года назад. Вот только конченый пропоица, настоящий хозяин имперского удостоверения личности, которого Белый Чародей уговорил поделиться с ним благодаря магии клофелина в привокзальной забегаловке, так же был не первой личностью Великого Волшебника.

На само деле он уже и не помнил всех этих Кахотиных, Ивановых, Джебраиловых и прочих личностей под которыми умудрённый годами старец скрывался последние десять лет. Ровно с тех самых пор, как прекратив свой крестный поход против сил зла, отринул Чернокнижие и стал, наконец тем, кем хотел быть всю жизнь — настоящим Добрым Волшебником. Великим естественно.

Тристей фон, добавил бы к своему званию ещё и слово Маг, да вот только именно что магом он собственно и не был. Именно эта несправедливость и толкнула в своё время Дмитрия Ивановича Потапова, безработного с диагнозом шизофрения на путь чёрной волшбы. Через жертвы и ритуалы он как мог боролся с заполонившим мир злом, ну а в том, что жертвами его кривого волшебного ножа, становились обычные неодарённые люди, зачастую именно женщины и дети Потапов долгое время видел исключительный сакральный смысл.

Ведь как бы его не искали он, всё время уходил от слуг зла вознамерившихся прервать его великую миссию. И однажды он всё-таки чуть не попался, но видимо высшая справедливость за которую он так долго и с таким трудом боролся, помогла ему выкрутиться и на этот раз. Пусть следователь и явно подозревал его в чём-то, но благодаря общественному мнению и широкому резонансу в прессе ему так и не предъявили никаких обвинений, а даже наоборот записали в потерпевшие. Тем более, что он честно, как мог описал напавшего на него с кривым ножом Чернокнижника, сам поверив в то, что всё так и было.

Тогда то и появился Великий Волшебник и Белый Чародей! А затем, он понял, что настоящее волшебство не в хлещущей из раны крови и не в так называемой «магии» которой он несправедливо был лишён от рождения! Она в загадочных ритуалах, таинственных наговорах и непонятных символах. Она в красоте бурлящего над артефактной горелкой котла полного подкрашенного желатина. В необычных одеждах и длительных пасах руками, а так же в результате в том, что всегда найдутся дураки, которы готовы за всё это платить.

И они находились! В мире стремительно шагающих в будущее технического и магического процесса обделённые силой обыватели скорее верили в могущество таинственных древне-шумерских практик, во всевиденье карт Таро. В ритуалистику Авалона и наговоры волхвов Гардарики и Гипербореи… Которые были им были ближе и понятнее, нежели в заумные речи учёных мужей двигавших вперёд науку и настоящую проклятую магию!

Ну а располагающая внешность чуть чокнутого, но доброго старичка и хорошо поведённый язык, благодаря которому можно было оправдать любую неудачу, позволяли престарелому шизофренику успешно дурачить своих «клиентов». Хотя… видит Мерлин, порою после всей этой белой ворожбы, Тристейну фон Альберту дер Крауфильду, так хотелось достать заповедного тайника свой старый верный волшебный нож и снова, как и прежде пустить его в дело.

Вот и сегодняшняя клиентка была из той самой породы развратных красавиц, которые ещё десять лет назад становились его законной добычей ради борьбы с поглотившим мир злом. Красивая, яркая и совершенно бесстыжая. Она слушала его, открыв рот и внимая каждому его слову, а он говорил, говорил, говорил и видимо поглощённый силой волшебства, даже не помнил о чём.

А затем, почтенный старец, Белый Чародей и прочее, и прочее — просто уснул, что обычно с ним не случалось, даже не смотря на его немалый возраст. Он так и дремал, посапывая над столом с таинственно мерцающей пентаграммой, значение которой менялось из раза в раз, ибо он сам уже не помнил, для чего рисовал её изначально. Но вообще, он вроде бы просто делал её так, чтобы она выглядела красивой, а всё остальное — его тогда не интересовало.

Посетительница, очаровательная сотрудница одиннадцатого отдела КГБ же, мягко улыбнувшись, спрятала без игольный инъектор обратно в сумочку и добравший со входной двери в «Салон», а на самом деле в обычную московскую съёмную двух комнатную квартиру, впустила дожидавшихся на лестнице врача с санитарами и представителей полиции. Кивнув заодно своему молодому, спутнику, временно оформленному как практикующий стажёр.

— Так вы Ваша Светлость, значит, всё-таки не верите в мистику? — спросила она его чуть позже, передав записанные на микрофон откровения «почтенного» старца.

— Знаете, Виктория Павловна, — усмехнулся молодой человек. — Когда у тебя жена богиня, трудно именно не верить в нечто подобное. Впрочем, когда она же начинает бить тревогу из-за того, что тебе кто-то основательно проехался по мозгам непонятным видом магического воздействия, верить в то, что ты недавно мог воспринять как «мистику» — откровенно глупо.