Увидимся в темноте

И все же Сергей Валентинович до последнего сомневался в правильности выбранной тактики. И потому простоял лишних пару минут перед монументальной дверью с несколькими звонками и табличками под каждым:

БАБЧЕНКО

Федорцовы

Якубина

Клосс

ВЕТЛИЦКИЕ

Из всех наляпанных на плашках фамилий Брагину была незнакома лишь одна – Клосс. С остальными он уже сталкивался в ходе опроса квартирных постояльцев. Очевидно, комната, которую занимает сейчас Полина, когда-то принадлежала некоему Клоссу. Или Клоссам, или Клоссихе, и – понятное дело – бывший продюсер не стала менять табличку. Не до того.

Лучше, конечно, позвонить Ветлицким (фрилансер Грета, носительница поп-фамилии, наверняка дома корпит над очередной статьей из жизни Административного кодекса РФ) и просочиться в квартиру с ее помощью. Потому что Ветрова может и не открыть.

Но коснуться кнопки звонка Брагин не успел: дверь открылась сама собой. Вернее – приоткрылась, но и этого было достаточно, чтобы в дверной щели разглядеть ангела.

Зачем-то притворившегося мальчишкой.

– Привет, – тихо сказал Брагин. – Ты Кирилл?

Мальчишка никак не отреагировал на вопрос, он как будто не слышал его. Просто стоял и смотрел куда-то в пространство позади следователя, и Брагин ему при этом совершенно не мешал.

И мальчишка не мешал Брагину изучать себя. Нет, все-таки мальчик. Мальчишки – те вечно шляются где ни попадя, пачкают травой футболки, приносят песок в сандалиях и дохлых полевок в карманах; с велосипеда падают опять же. А мальчики – всегда чистенькие, аккуратные, расчесанные на пробор, сидят дома, и что у них в голове – непонятно.

– Мне нужно поговорить с твоей мамой. Пустишь меня?

У мальчика светлые, почти белые волосы, светлые миндалевидные глаза и пухлые губы – Брагин в жизни не видел такого красивого детского лица. Но в этой красоте есть что-то пугающее. Пугающе неподвижное. Наверное, это связано с болезнью.

– Так я войду?

Вместо того чтобы переступить порог, Брагин топчется на месте. Идиотская ситуация. Мальчик не двигается вообще минуту-другую. А затем подносит к лицу обе ладони и ребром крепко прижимает их друг к другу; теперь лицо почти полностью скрыто за неровным частоколом пальцев – длинных, как у матери, но не таких подвижных.

«Осторожно, двери закрываются!»

Неизвестно, кто остался на перроне, а кто уехал в новеньком поезде метро, набитом дачниками, кавказцами и курсантами Академии тыла и транспорта.

Остался, наверное, Брагин, потому что в окружающем интерьере ничего не меняется, а мальчику все равно. Из общего коммунального коридора льется тусклый свет, он обволакивает фигуру Кирилла, и белая макушка почти теряется в нем. До следующего поезда никак не меньше трех минут, так что Брагин успевает рассмотреть одежду мальчика – темные брюки и грязно-лиловый свитер (цвета могли быть и пожизнерадостнее). И еще.

Пальцы Кирилла в чем-то выпачканы.

Брагин не успевает понять, в чем именно, – ребра ладоней отделяются друг от друга. Открываются двери, распахивается театральный занавес. И он снова видит застывшее лицо. Красивое, но абсолютно лишенное жизни, как… маска.

Нет. Даже думать в эту сторону запрещено.

– Ты – не он, – сказал Кирилл.

И, попятившись в глубь квартиры, исчез из поля зрения Брагина. Стой теперь прикидывай, что означают эти слова. Но стоять Сергей Валентинович не собирался: раз уж дверь оказалась открытой, нужно принять приглашение. Где-то в глубине квартиры еще несколько секунд слышался топот ног, но потом затих и он. Наверное, мальчик вернулся к себе в комнату, к матери.

Третья дверь по коридору. Перед кухней.

Спустя несколько мгновений Брагин уже деликатно постукивал по нужной двери костяшками пальцев. Одновременно прислушиваясь к звукам в квартире: где-то (очевидно, в логове фрилансера) пела народная певица Ваенга, почти заглушая льющуюся на кухне воду.

Так и не получив ответа, следователь дернул за дверную ручку, и та неожиданно поддалась.

– У вас не заперто, – скороговоркой произнес Брагин.

В комнате никого не было. Куда в таком случае отправился мальчик Кирилл? Это наверняка выяснится позже, а пока имеет смысл осмотреться.