Увидеть море

- Ваш октоберфест, мэм, — сделал я ударение на слове «Ваш!», развязно пододвинув шкворчащую гору мяса под нос старушке. Бабушка выглядела испуганной.

- Нет-нет, я это не заказывала, — робко попыталась она уйти в несознанку.

Почуяв неладное, в тёмном углу заколыхался Джон. Вспомнив опыт торговли на КрасТЭЦ, я ринулся спасать ситуацию.

- Да вы попробуйте только! Это ж пальчики оближешь — «октоберфест», одним словом! Ну-ка давайте кусочек!

- Нет-нет, бабушка не может такое! — ужаснулась жена Джерри, видя, что бабка тянется к вилке под моим свинцовым взглядом.

- Ей понравится, — заговорщическим тоном продолжал гундосить я, видя краем глаза приближающегося к столу Джона.

- Мне нельзя жирное! — умоляюще прошамкала бабка.

Джон возник перед столом бесшумно, как нинзя.

- Одну минуту, мэм, Мы всё исправим! Вы, наверно, как всегда, заказывали @#$*&%^@%?

Схватив меня за рукав, он повлек меня за собой, унося в другой руке поднос со злосчастным «октоберфестом». На кухне он, молча, взял меня за грудки прижал к стене и завопил мне в лицо: «ФАК! ФАК! ФАК!»

Потом взял себя в руки повернулся к поварам и сказал: «Одно филе трески на парУ, срочно!»

* * *

Дорога от ресторана до нашего бунгало пролегала по многочисленным островкам и мостам соединявшим их между собой. Бросив смятый фрак на заднее сиденье и сняв бабочку, я крутил ободранный дермантиновый руль передвижной ультрамариновой мусорки и дымил сигаретой. Чайки со стонами носились вокруг высаженных вдоль дороги пальм, розовый закат непередаваемой красоты тонул в тёплых волнах океана, но голова моя была занята неприятными мыслями. Происшествие со старушкой закончилось для меня стремительным увольнением.

Дома Светка встретила меня отлично приготовленным ужином и с сочувствием выслушала грустную историю.

- Не расстраивайся, — сказала она. — Я уверена, что у тебя всё получится! Найдёшь себе ещё лучше работу!

Слава поддержки было слушать приятно, но не расстраиваться не получалось. Моя уверенность в себе получила ощутимый удар. Оседлав семейный рыдван, я махнул в ликерстор за текилой. Мы крепко надрались и долго занимались любовью, смущая покой пожилых соседей характерными стонами и громкой музыкой из магнитофона, в котором по кругу крутился только что вышедший альбом Ред Хот Чилли Пепперз — «Калифорникейшн». Лучший альбом этой группы за всю историю их существования. И никто меня в этом не переубедит.

Эпизод 19: Опасные профессии

«Не, ну, в целом-то, всё неплохо!»

Приблизительно так думал я, сидя на залитой тропическим солнцем веранде нашей съёмной лачуги. Меня окутывал дым любимых сигарет афро-американских негров — «Ньюпорт», изредка я прикладывался к банке дешёвого пива Бад лайт — выбору «белого мусора» Америки. На вкус и то и другое — полный отстой. Однако лёгкие высасывали из горьковатого дыма необходимую им дозу никотина, а слизистая желудка, активно выцеживала из безвкусной газированной жидкости старый добрый алкоголь. Для того чтобы прийти в хорошее расположение духа, этого мне хватало, а денег на что-нибудь поприличней не хватало.

Уже пятый день подряд я начинал с того, что вытаскивал кресло на веранду и медленно напивался, обозревая улицу. Однообразный вид на ряд небольших бунгало рыжего или бежевого цвета изредка оживлялся пугливой пробежкой броненосца, прыжками наглых енотов или беззвучными потасовками таджиков и осетин в манговых зарослях возле соседнего домика.

Еноты и броненосцы жили в кустах, а таджики и осетины гнездились двумя диаспорами в съемном домике. В кусты джигиты ходили только по необходимости. Им было необходимо хотя бы раз в пару дней потешить национальный менталитет, склонный к пьяным разборкам. Дрались молча, «чтоб не приехал полИс-молИс», после чего мирились и возвращались к своим любимым нардам.

Вокруг текла неспешная жизнь во всём её, так сказать, многообразии. Так могло бы продолжаться вечно, если бы не кончились деньги. Как раз в этот момент я получил звонок из пиццерии «Папа Джонс». Им не хватало драйверов-развозчиков, поэтому они решили закрыть глаза на сомнительный вид моего ободранного «Тауруса». Пришел его черёд превратиться из роскоши в средство передвижения, и более того в орудие труда.

Платили за работу пиццамэна не особо много, но, во-первых, гибкий график позволял устроиться на вторую работу (я тут же подрядился развозить по утрам газеты на многострадальном форде), а во-вторых, в «Папа Джонс» можно было здорово экономить на еде. Драйверам в любой момент разрешалось соорудить себе пиццу с любой начинкой и употребить в пищу. Ещё можно было брать одну пиццу домой.

График на двух работах получился удобный, но только не осталось времени для сна. Получать газеты для развозки я должен был в три утра, чтобы развезти партию «Сент-Петерсбург Таймс» до шести утра, а рабочая смена в пиццерии начиналась в 11:00 утра и заканчивалась в 20:00.

«Ничего», — подумал я. — «Четырёх — пяти часов сна в сутки хватит».