Увидеть море

Поразмыслив над ситуацией, я решил, что мои изначальные чувства к Свете были вполне онозначные, так что перестроиться не станет проблемой. Вечером я занял у моего вечного кредитора Миши пятнадцать рублей. Расправил особым образом носки на ногах (чтобы не было видно дырок). Погладил футболку, и, побрызгавшись одеколоном Толика, направился в блок, где проживали Света и Юля. Дверь открыла Юля.

- О, явился! — в глазах её мелькали насмешливые искорки. Судя по всему, в женском лагере ситуация тоже обсуждалась, и мой приход не стал неожиданностью.

Света стояла на балконе и нервно курила, видно было, что она одновременно смущена и рада, что я пришел.

- Привет. Ты извини за истерику там сегодня, — тихо проговорила она.

- Какую истерику? Никакой истерики, — я был само великодушие. — Кстати, на улице отличная погода, я помню, что шампанское и цветы ты не любишь, поэтому предлагаю просто прогуляться.

- Ну почему же? Сейчас я бы не отказалась от бокала шампанского, — улыбнулась Света. — Подождёшь здесь, пока я соберусь? Я быстро!

- Не проблема, — сказал я, в свою очередь улыбаясь и доставая сигарету. Ждать я научился.

Второй курс был насыщен событиями. Наша дружная компания из трёх друзей и трёх подруг распалась, после того, как я стал встречаться со Светой, а Толик, недолго расстраиваясь, неожиданно закрутил выдающийся по накалу страстей и скоропостижности роман с её соседкой Юлей, смешливой и немного инфантильной брюнеткой с четвертым размером груди.

Произошло это спонтанно. На одной из совместных вечеринок Юля и Толик после изрядного количества выпитого ушли в толиков блок за сигаретами и не вернулись.

На следующее утро Толик ворвался в мой блок, сияя и прыгая от радости. Он светился, как новенький рубль, и жаждал поведать всему свету о своей радости. Выманив меня из тёплой постели обещаниями халявного пива, он принялся пересказывать события прошедшей ночи.

-…и ещё на столе! — завершил свой рассказ мой влюбленный друг, и глаза его подернулись романтической пеленой. — Кажется это — любовь!

- Я, конечно, за тебя Толик, рад, — дипломатично начал я, взгромоздившись с ногами на парковую скамейку и отхлёбывая халявного Миллера. — Но, возможно, рано делать какие-то выводы, по поводу чувств. Ты не допускаешь, что девушка просто выпила и захотела слегка развлечься?

Голос разума бессилен перед гормональной атакой — Толик с жаром отмёл инсинуации. Вечером он вбухал остатки денег в огромный букет роз, бутылку вина и нагрянул к Юле в гости. После того, как девушка справилась с первым чувством неловкости, она толкнула краткую и доходчивую речь, и Толик незамедлительно был выставлен за дверь, награжденный целомудренным поцелуем в щёчку и предложением «остаться друзьями».

Что делает русский студент в минуту печали? Правильно! Идёт за водкой! (Хотя, правда, и то, что он идет туда во все остальные свободные, а иногда и занятые «минуты»).

К нам Толик вернулся чернее тучи, аккуратно уложил вино в холодильник, после чего мы отправились в ларёк за более эффективным болеутоляющим.

Эта жестокая фраза «давай останемся друзьями»! Она стёрла обычную самоуверенную усмешку с губ Толика и превратила его в щенка лабрадора, выброшенного хозяином за дверь в дождливую погоду. Первые пару часов он молча пил водку стаканами и меланхолично разглядывал нас огромными полными слез глазами, слушая утешительные доводы про то, что:

а) она всё равно нафиг никому не нужна, и на неё кроме Толика никто не посмотрит;

б) всё равно шлюха, и спит со всеми направо и налево; и

в) по крайней мере, у Толика был секс, а Роме уже три раза девушки предлагали остаться другом без малейшего намёка на предварительный интим!

Толик слушал, глотал водку и согласно кивал, как китайский болванчик. После седьмого или восьмого стакана кивание прекратилось, Толик поднял на нас мутные глаза полные боли, и рёв смертельно раненного бычка огласил комнату. Наш друг принялся молотить кулаками по столу, вдребезги круша стаканы. Осколки глубоко входили в руки влюбленного, но он словно не замечал этого, продолжая вопить и молотить по каше из осколков стекла, фаянса и ошмётков закуски.

Осыпанные брызгами стекла и крови в первые пару секунд мы с Ромой оцепенели и временно утратили способность действовать.

Ещё через мгновение наш друг поднялся, воздевая к потолку окровавленные длани, развернулся и в два прыжка оказался у окна, попытавшись выйти в открытый космос на высоте третьего этажа прямо через оконное стекло. Нашему с Ромой прыжку позавидовали бы лучшие футбольные вратари мира. Перехватив жертву безответной любви в воздухе, мы обрушились на неё сверху, припечатав к полу и дополнив душевные страдания легким сотрясением мозга. Сверху нас красиво осыпал дождь осколков оконного стекла, которое неудавшийся самоубийца успел задеть, нанеся себе ещё пару глубоких порезов.

Следующее утро Анатолий встречал с ужасным похмельем, забинтованными руками, а также шишками и ссадинами на голове.

- Какой же я дурак, — простонал он, оглядывая лужи крови и кучи битой посуды на полу и на столе. — А по голове меня кто вчера приложил?