Уважаемые отдыхающие!

Анжела, конечно, была красотка. Она распускала свои черные кудри по плечам, обильно красила глаза и губы. На каждый палец нацепила по кольцу, а то и по два. Камни – гальку с пляжа – она подбирала долго. По цвету и размеру. Колоду карт «состарила» сама – да что там старить? Пролила вино, вытерла, еще раз пролила, еще раз вытерла. Помыла, посушила над рукомойником, и вот – старая колода. Тряпку, чтобы камни бросать, Анжела из пансионата «позаимствовала». Отрезала кусок от бархатной скатерти с бахромой. Бахрому перешила, скатерть подпорола, и получилась идеальное полотно, чтобы галькой швыряться. Анжела закатывала глаза, впадала в транс. Но потом от этого отказалась – отдыхающим, особенно подвыпившим, было все равно – в трансе она или нет. Они сдавали детей Гарику, который усаживал их в машинки и запускал до конца набережной и обратно. Мамаши в это время скупали у Эльвиры ненужные пинетки и шапки в качестве сувениров для троюродных племянников. А оставшихся детей брал на себя Русланчик, впаривая им крутящиеся и сверкающие колеса, мигающие волшебные палочки и прочую хрень, которая уже на завтра не сверкала и не мигала. Анжела же в это время предсказывала судьбу, разбрасывая по бывшей скатерти камни и карты. Женщинам, вне зависимости от наличия или отсутствия мужчины рядом, она предсказывала встречу, любовь всей жизни и прочие страсти. Мужикам, а такие тоже находились, конечно же, обещала золотой дождь. Если не золотой, то серебряный точно. Вот как из отпуска вернется, так сразу бабки появятся. Бездетным одиноким дамочкам обещала нежданное пополнение в семье. А молодым девушкам – дальнюю дорогу. Кто же не хочет свалить, да подальше? И как ни странно, Анжела стала популярной. Ей верили безоглядно. Она почувствовала уверенность и обзавелась браслетами для пущей убедительности. Отрастила длинные ногти, которые красила черным лаком, и прикупила накладные ресницы. От бывшей Анжелы из Майкопа ничего не осталось. Перед отдыхающими сидела Анжелика, потомственная ведунья, которой знания передала бабка-ведьма. А уж когда на набережной появилась Маринка – она плела косички и переводила временные татуировки хной, то вообще стало хорошо. Маринка рисовать не умела, поэтому обзавелась альбомом, из которого вырезала дельфинчиков, цветочки, узоры, шмякала на ногу или на руку и обводила по контуру. Анжеле, то есть Анжелике, она перевела на запястья какие-то замысловатые цветы, похожие на водоросли. Анжелика выдавала их за тайные буддистские письмена. Про буддизм она ничего не знала, но звучало хорошо.

Бедная Екатерина Ивановна честно отсиживала свое время с перерывом на обед и уходила ни с чем, без клиентов. И тут же заступала на вахту Анжела. Екатерина Ивановна не понимала, в чем дело, даже сократила время обеда до пятнадцати минут и убрала табличку «Технический перерыв десять минут», что означало, что гадалка ушла в туалет. Но клиентов не было. Так Екатерина Ивановна со своим стульчиком исчезла вслед за весами.

Анжела же прижилась, будто всегда здесь и сидела. Стала такой же местной, как Ильич. Удивительно просто.

Они дошли до дома. Галя так говорила для Славика. Но уже и для себя – сначала у нее был один казенный дом, теперь другой. Всю жизнь в казенном доме прожила. Кто бы нагадал – не поверила. Как не могла поверить в то, что Надежда Валентиновна будет сидеть у туалета, а Светка – полы мыть. И в страшном сне не могла представить, что будет работать бок о бок с Инной. И уж тем более не могла предположить, что они с Риткой так быстро постареют и их жизнь пролетит так стремительно и… бессмысленно. И что она из Галочки превратится в Галину Васильевну, а Марго – в Ритку.

Славик заплакал – не хотел идти спать, после представления был перевозбужден. Но уснул сразу же, едва дойдя до кровати.

Дрессировщица появилась быстро. Тетя Валя накрыла стол на террасе. Она знала, что та после представления всегда голодая, и настрогала салатиков, испекла пирог с капустой и яйцами. Рита обнялась с Ильичом. В растянутой майке, старых шлепанцах, которые назывались «кроксы», с волосами цвета баклажан, она выглядела обычной бабулькой с пляжа, каких в сезон битком. Кроксы – ярко-желтые, здоровенные, смешные. Фиолетовые волосы – тоже смешно. Майка, господи, сколько лет этой майке? Галя опять заплакала, глядя на Ритку – подруга сдала за последний год. Мешки под глазами появились. Морщин много. Шея, руки… Неужели и она такая же? Нет, еще хуже. Ритка хоть держится, следит за собой, как может. Сцена обязывает. Нет, просто сегодня тяжелый день. Они устали. Да и душно, хоть и вечер – ветра совсем нет, ни дуновения, кипарисы молчат.

Ритка уписывала люля, закусывала пирогом, просила Ильича подлить вина и смешно рассказывала про сегодняшний провал – Анька завалила все, что могла.

– Да она нормальная! – смеялась Ритка. – С виду дура, а так ничего. Да и где мы такую найдем в сезон? Она как свой латекс натянет, так мужики слюни пускают. Ну что я вам рассказываю, а то вы не знаете?

– Зачем вы ей собак-то дали? – спросила Галя.