Уцелевший

Интерн, молодая блондинка, изучала его голову, а Страйкер в это время думал о том, что Патриция Кван снова в реанимации, снова борется за жизнь. От этой мысли голова заболела еще больше, к тому же заныли ладони. Страйкер посмотрел на свои покрасневшие руки и попробовал сжать кулак – пальцы распухли, кожа была натянута, – казалось, стоит посильнее напрячь руку, и она просто лопнет.

– Доктор Харт – специалист по ожогам. – Врач заметила его взгляд. – Он вас посмотрит. Должен прийти с минуты на минуту.

В дверь постучали, и в смотровую зашла Фелиция.

– Привет!

– Как она? – спросил Страйкер, думая, действительно ли хочет знать ответ на этот вопрос.

– Патриция? Пока непонятно… – пожала плечами Фелиция.

– А что ее дочь?

– Про Рику Кван никаких новостей, – удрученно произнесла напарница.

Она обошла кушетку, села на единственный стул в кабинете и достала из кармана пальто плитку «Кэдбери». Поймав взгляд Страйкера, показала ему шоколадку.

– С орешками! В автомате купила в ординаторской. – Она отломила кусочек плитки и засунула ему в рот. – На, съешь! Это болеутоляющее!

Страйкер прожевал. Шоколад показался ему потрясающе вкусным, и только в этот момент он понял, как сильно проголодался.

Интерн присвистнула, обследуя рану в левой части лба Страйкера.

– Придется наложить швы. – Она вытерла кровь. – Но сначала нужно сделать снимки.

– Какие еще снимки?

– Рентгеновские. А лучше – МРТ.

– Сколько это займет времени?

– Два-три часа.

– Ни в коем случае, просто зашейте, и дело с концом!

– Детектив Страйкер, у вас сильный ушиб головы, я бы все-таки порекомендовала вам…

– Просто зашейте, и поскорее! – перебил ее Страйкер.

– Хорошо, как скажете, – нахмурилась интерн. – Приложите это к ране, – сухо сказала она и вышла из смотровой, видимо за материалами.

Не успела она прикрыть за собой дверь, как вошел специалист по ожогам. Доктор Харт оказался высоким худощавым мужчиной с такими впалыми щеками и бледным лицом, что Икабод на его фоне выглядел загорелым качком. Он коротко и сухо представился Страйкеру, даже не взглянув на Фелицию, и принялся осматривать его руки. Потом попросил сжать кулак и понимающе кивнул:

– Ожоги легкой степени. Химические. До второй степени не дотягивают, вам повезло.

– Мне так, если честно, не кажется, – возразил Страйкер.

– Просто вы не видели миссис Кван, – отрезал врач без тени эмоций в голосе. – Поверьте мне, повезло, – повторил он, достал бланк рецепта и что-то на нем написал. – Купите вот эту мазь, наносите несколько раз в день в течение двух недель, чтобы кожа восстановила эластичность. Шрамы уйдут через несколько месяцев.

– Что это такое? – поблагодарив доктора кивком, спросил Страйкер. – Соляная кислота?

– Нет, хуже. Азотная, причем очень высокой концентрации. Разъедает человеческую плоть, уродуя до неузнаваемости.

– Азотная кислота? – перебила его Фелиция. – Никогда не слышала!

Доктор раздраженно покосился на нее, но ничего не сказал. Закончив обрабатывать ожоги, развернулся и направился к выходу, но Страйкер окликнул его:

– Эй, док, скажите, а Патриция… Патриция Кван выживет?

Доктор остановился, пристально посмотрел на детектива и развел руками, словно говоря: «Кто же знает…»

– Не забывайте промывать швы, – сказал он и вышел.

Интерн зашила Страйкеру рану на лбу, и напарники покинули кабинет. Фелиция шла медленно, за что Страйкер был ей невыразимо благодарен. Спина ныла от ушибов, боль пронимала до самых костей.

– Как твоя голова? – спросила она.

– На месте вроде.

– Доктор говорит, у тебя сотрясение. Сколько пальцев? – Фелиция показала три пальца.

– Вторник! – с дурацкой улыбкой доложил он.

– Ну и сволочь ты, Страйкер!

Они ушли из восточного коридора, где находилась палата Патриции Кван. Сейчас там работала целая армия полицейских: охраняли периметр, устанавливали заграждение. Лапша наверняка приедет, если уже не приехал. И Ларош тоже.

Страйкер был совершенно не в настроении разговаривать с ним.

Напарники спустились на лифте на первый этаж и вышли на улицу с северной стороны. Сквозь облака пробивались солнечные лучи. Не успела дверь позади захлопнуться, как Страйкер заметил тех людей, которых ему сейчас хотелось видеть меньше всего: инспектора Бизли и Лароша, которые как раз припарковались у входа.

Страйкер посмотрел на шерифа через лобовое стекло. Тот выглядел усталым: видимо, сегодня Красавице не удалось проспать положенные десять часов. На лице застыло напряженное выражение. Казалось бы, самое время поехидничать, но детектив ощутил нечто вроде сочувствия.

Как ни противно Страйкеру было это признавать, у Лароша тоже непростая работа.

Хлопнув дверью, помощник шерифа вышел из «белой вороны», припаркованной у тротуара, и сразу же заметил Страйкера. Прищурив свои карие глаза, он покраснел как рак и крикнул детективу:

– Что ты снова натворил, Страйкер?

– Натворил?! – в изумлении застыл Страйкер.