Утро звездочета

— Дмитрий Карасин, Даниил Браун, Ариза Джабирова, и, наконец, Владислав Тминин, — перечисляет Малахов. — Очень хочется надеяться, что действительно наконец, — тяжело вздыхает он. — Хотя теперь, наверное, уже ни у кого нет сомнений, что эти убийства как-то связаны друг с другом. Что же на самом деле происходит? Трагические совпадения? Почему в качестве мишеней выбраны именно эти люди? Кто следующая жертва преступников? Кто сеет панику среди отечественной элиты? Наконец, кто они — эти злоумышленники? Об этом, а также о жертвах эти чудовищных преступлений, потрясших без преувеличения всю страну, сегодняшний эфир программы «Пусть говорят». И наш первый гость — коллега, соратник и просто друг Владислава Тминина, ведущий программ «Максимум» и «И снова здравствуйте» на канале НТВ Глеб Пьяных.

Собеседник Колокольцева вскакивает с кресла, успев что-то шепнуть на ухо начальнику московской милиции. Теперь мы видим Пьяных на мониторе, и я поражаюсь тому, как стремительно и безупречно меняется профессионал при включенной камере. Лицо Пьяных собрано в неподвижные трагические складки, он каким-то образом успел побледнеть и даже осунуться. Он выглядит настолько измотанным, что кажется, вот-вот рухнет у ног Малахова, так и не добравшись до одного из больших черных диванов.

— Здравствуй, Глеб, — говорит Малахов голосом навещающего смертельно больного. — Об этом сложно говорить, и тем не менее. О чем сейчас говорят сотрудники НТВ?

Пьяных вздыхает и сжимает губы.

— Конечно, мы не сразу поверили, — говорит он надсаженным голосом, совсем непохожим на его знаменитую интонацию, излюбленную приманку для пародистов. — Даже сейчас, почти сутки спустя, все это кажется каким-то бесконечным кошмаром, — он снова вздыхает и быстро проводит пальцем по веку. — Очень хочется проснуться.

— Знаешь, я со многими нашими коллегами, и не только с коллегами, но с теми, кого принято называть публичными фигурами, общался в последние дни. И-и-и… — задумывается Малахов. — Это не только мое ощущение. Многие говорили мне, что не видят смысла. То есть вообще. Смысла жизни. То есть, это все, эти события… Они очень сильно влияют на людей, меняют мироощущение…

— Ты знаешь, у меня схожие мысли, — кивает Пьяных. — Шок, недоумение, растерянность… эээ… прострация.

— Общество, как мне кажется, — перебивает Малахов, — не догоняет, как это сейчас принято говорить. Не осознает последствий. Лучшие люди страны живут в страхе и растерянности.

— Главное, не понятно за что, — трясет руками Пьяных. — Хотя нам, знающим Влада, понятно ведь, что ни за что. Это как вообше, нормально?

У него дрожит голос, он снова трет глаза, теперь уже основательно и неудивительно, что после этих манипуляций по его щеке сползает слеза.

— Глеб, — проникновенно говорит Малахов, — в эти минуты мы с вами. С близкими Влада. С НТВ. Весь Первый канал. Все наши телезрители. Надеемся, с нами сейчас и руководство, в том числе — правоохранительные органы. Я приглашаю в эту студию начальника Главного управления внутренних дел города Москвы, генерал-майора Владимира Колокольцева.

В студию Колокольцев входит в полной тишине, вот только в его случае молчание публики свидетельствует скорее о настороженности, чем о сочувствии. Генерал, однако, не тушуется и твердым голосом приносит соболезнования родным покойного и всему телевизионному сообществу. Транжирить эфирное время без своего разрешения Малахов не позволяет никому, даже генералу Колокольцеву, которого он обрывает на полуслове.

— Что на эту минуту сделано московской милицией для поиска и поимки злоумышленников? — складывает он руки на груди.

Не меняясь в лице и голосе, Колокольцев размеренно, словно читает лекцию, рассказывает о плане «Перехват», об особом режиме охраны государственных и стратегических объектов, и когда заговаривает об усилении охраны телецентра, Малахов снова прерывает его.

— Можно ли ожидать раскрытия убийства Тминина по горячим следам?

Лицо начальника московской милиции занимает чуть ли не весь экран — такие крупные планы раньше я видел только в программе «Познер». Колокольцев же невозмутим: на его лице не просто не дергается ни один мускул, он, кажется, даже не моргает.

— Московская милиция предпринимает все, я подчеркиваю, все необходимые действия по поиску и задержанию преступников, — крадет он мой хлеб. — Более того, мы оказываем максимально возможное содействие органам, уполномоченным вести следствие.

Спина у меня деревенеет, я откашливаюсь и упираюсь в подлокотники, но Малахов с Колокольцевым словно задались целью продлить мою пытку, продержав меня еще несколько минут в трусливом нетерпении.

— Но ведь по остальным убийствам также утверждалось, что милиция действует оперативно, — упирается Малахов. — И все же преступники до сих пор на свободе.

Колокольцев слегка кивает.

— И кто они — неизвестно, — добавляет Малахов.