Утро снайпера

Улыбаясь, он вышел через приемную в коридор. Работники райкома вышли следом и, оглядываясь, стали расходиться. Якушев, было, двинулся за ним, но Георгий Иванович погрозил ему пальцем, и тот, улыбнувшись, отстал.

Георгий Иванович двинулся по коридору. Коридор был гулким и прохладным. Пол лепился из светлых каменных плит, стены были спокойного бледно-голубоватого тона. На потолке горели квадратные светильники. Георгий Иванович прошел до конца и поднялся по широкой лестнице на третий этаж. Два встретившихся ему сотрудника громко и приветливо с ним поздоровались. Он ответно приветствовал их.

На третьем этаже стены были бледно-зеленые. Георгий Иванович постоял возле информационного стенда. Поднял и ввинтил в угол листка отвалившуюся кнопку. Из соседней двери вышла женщина:

— Здравствуйте, Георгий Иванович.

— Добрый день.

Женщина пошла по коридору. Георгий Иванович посмотрел на соседнюю дверь. Металлическая табличка висела на светло-коричневой обивке: «Заведующий отделом пропаганды Фомин В.И.».

Георгий Иванович приоткрыл дверь:

— Можно?

Сидящий за столом Фомин поднял голову, вскочил:

— Пожалуйста, пожалуйста, Георгий Иванович, проходите.

Георгий Иванович вошел, огляделся. Над столом висел портрет Ленина, в углу стояли два массивных сейфа.

— А я вот сижу тут, Георгий Иванович, — улыбаясь Фомин подошел к нему, — дел что-то всегда летом набегает.

— Так ведь зимой спячка, — улыбнулся Георгий Иванович. — Хороший кабинет у вас, уютный.

— Вам нравится?

— Да, небольшой, но уютный. Вас как зовут?

— Владимир Иванович.

— Ну вот, два Иваныча.

— Да, — рассмеялся Фомин, теребя пиджак, — и два зав. отделом.

Георгий Иванович усмехнулся, подошел к столу.

— А что, правда, много работы, Владимир Иванович?

— Да хватает, — посерьезнел Фомин, — сейчас конференция работников печати скоро. И газетчики вялые какие-то, с альбомом юбилейным заводским нелады. Не решим никак… Сложности разные… А секретарь болен.

— А что там такое? Это какой альбом?

— Юбилейный. Комбинату нашему 50 в этом году.

— Это цифра, конечно. А я и не знал.

— Ну, и альбом юбилейный планируем. То есть, он уже сделан. Сейчас я вам покажу, — Фомин выдвинул ящик стола, вынул макет альбома и передал.

— Вот, макетик такой. Это нам из Калуги двое ребят сделали. Хорошие художники. На обложке комбинат, а на обороте озеро наше и бор.

Георгий Иванович листал макет:

— Ага… да… красотища. Ну и что?

— Да вот первому заму не нравится. Скучно, говорит.

— Чего он в этой красоте скучного нашел? Замечательный вид.

— Да и я вот говорю тоже, а он ни в какую.

— Степанов, что ли?

— Да. А секретарь болен. Две недели утвердить не можем. И художников задерживаем, и типографию.

— Ну, давайте, я подпишу вам.

— Я бы вам, Георгий Иванович, очень благодарен был. Просто камень бы с плеч сняли.

Георгий Иванович достал ручку, на обороте обложки написал: «Вид на озеро одобряю» и стремительно расписался.

— Спасибо, вот спасибо, — Фомин взял из его рук буклет, посмотрел и спрятал в стол, — теперь я их этим буклетом всех наповал. Скажу, зав. отделом обкома озеро одобрил. Пусть волынку не тянут.

— Так и скажите, — улыбнулся Георгий Иванович и, сощурившись, посмотрел на лежащие возле пресс-папье бумаги. — А что это такое аккуратненькое?

— Да это июньская директива обкома.

— А-а-а, о проведении уборочной?

— Да. Вы-то ее, небось, лучше нас знаете.

Георгий Иванович улыбнулся.

— Да-а, пришлось повозиться с ней. Секретарь ваш два раза приезжал, сидели, головы ломали.

Фомин серьезно кивнул.

— Понятно.

— Да, — Георгий Иванович вздохнул, — Владимир Иванович, покой нам только снится. Успокоимся, когда ногами вперед вынесут.

Фомин сочувственно кивал головой, улыбался. Георгий Иванович взял директиву, посмотрел на аккуратную машинопись, полистал и слегка тряхнул, отчего листки встрепенулись.

— Ну, а как она вам, Владимир Иванович?

— Директива?

— Да.

— Очень деловая, по-моему. Все четко, ясно. Я с интересом ее читал.

— Ну, значит, не зря возились.

— Нужный документ, что ж и говорить. Не просто канцелярский листок, а по-партийному честный документ.

— Я рад, что вам понравилось. Обычно директивы эти в сейфах пылятся. Владимир Иванович, вы вот что… возьмите эту директиву и положите ее на сейф.

— Наверх?

— Да.

Фомин взял у него пачки листков и осторожно положил на сейф. Георгий Иванович тем временем подошел к столу, выдвинул ящик и вынул макет альбома.

— Хорошо, что вспомнил, — он принялся листать макет, — знаете, Владимир Иванович, что мы сделаем… вот так… пожалуй, вот что. Чтобы не было никаких, вот так.