Утро под мертвым небом

— Ох, похоже. Говорит: «Шутишь? Тебе пора повзрослеть и научиться управляться с родителями. Это смешно».

— Боже, — выдохнула я и забрала телефон. Она не врала и не приукрашивала.

— Ч-что мне казать? Он меня ненавидит, — выдавила последние слова я. Слезы грозили пролиться снова.

— А чего ты ожидала, Перри? Он… в чем-то прав.

Я посмотрела на нее, желая, чтобы ее лицо загорелось. Она вздрогнула, я видела такой взгляд у мамы. Злость и горечь, как раньше, поднялись к горлу. И это хотело вырваться и заполучить ее.

Я зажмурилась и попыталась успокоиться. Я была разбита. Было сложно управлять мыслями и не упускать реальность. Она была Адой, я знала ее. И Декс имел право злиться. Если он меня ненавидит, придется принять это. Я сама здесь виновата.

Во мне было столько стыда, что это пугало. Я словно снова падала в глубокую дыру. Кто вытащит меня в этот раз? Я не могла доверить это себе? Я была жалкой. Без работы. Без шоу. Без Декса.

— Ты в порядке? — спросила Ада. Я поняла, что, раздумывая, сверлила дыры в плакате Зака Эфрона. Я не знала, сколько времени прошло, но костяшки пальцев посинели от того, как я сжимала телефон.

Я не была в порядке. Совсем. Мне нужно было или уснуть и оставить мир в стороне, или принять его и включить самую агрессивную музыку. Почти вся моя музыка была тяжелым металлом и злым роком, это не было проблемой. «Nine Inch Nails» как раз подойдут. И я разнесу на клочки спальню и пробью дыру в стене. Я так уже делала.

— Знаешь, что? — она поднялась. — Я заварю тебе чай. И мы подумаем, что делать дальше.

Я вяло кивнула и опустила голову на ее подушку.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ:

Звук дверного звонка проник в мои сны и разбудил. Что-то о воде, темноте и плаче ребенка. А потом фрагменты сна исчезли. Где я была? Я лениво посмотрела на край шелковой ленты, висящий из выдвижного ящика стола Ады. Она выиграла ленты несколько лет назад, когда была обещающей балериной. Я рассеянно отметила, что теперь она должна этого стесняться.

Я подняла голову выше и посмотрела на ее будильник. Восемь вечера. У кровати стояла полная чашка чая. Я, видимо, уснула, пока она делала мне чай.

Я услышала высокий смех и повернулась, увидела ее на подоконнике с телефоном. Она внимательно слушала и широко улыбалась, ее щеки порозовели. Я тут же поняла, что это парень.

Мой телефон лежал рядом со мной на кровати, и я все вспомнила. Ссору с родителями, слова Декса. Я разочарованно поняла, что это не сон. Я слишком устала эмоционально и физически, чтобы переживать из-за этого. Сердце и голова были тяжелыми, и даже думать о том, что изменилось, было сложно.

Но было и немного радости. Был один плюс во всем этом: мне не нужно было больше врать. Этот груз больше не висел на моих плечах.

Я поднялась на локтях и потерла виски. От дневного сна я всегда чувствовала себя хуже, чем перед таким сном, этот раз исключением не был.

— Да, все хорошо, — сказала Ада в телефон, ее голос был на пару октав выше обычного. — Мне нужно оставаться дома. И родители никуда меня не выпустят, глупые.

Она рассмеялась и сказала:

— Ладно, красавчик, до завтра. Пока.

Она отложила телефон, глядя на него пару мгновений с глупой улыбкой на лице, а потом опустила его.

— Красавчик? Кто это был? — хрипло спросила я, не желая вмешиваться, но чувствуя любопытство. Я знала, что Ада любвеобильна, но не слышала, чтобы она кого-то так называла.

Я ожидала, что она скажет, что это не мое дело, но вместо этого она подошла ко мне, вытянув мизинец.

— Клянешься не рассказывать маме с папой?

Я обхватила своим мизинцем ее мизинец и пообещала. Ада в этот раз звучала как та, на кого можно положиться.

— Ла-а-адно, — она улыбнулась и прошла к сумочке, принялась рыться в ней. Она вытащила школьную фотографию. Ту самую, которую давали друзьям, чтобы расписаться сзади. Редкие хотели бы мою фотографию с двойным подбородком и синими волосами.

Я посмотрела на фотографию. Милый парень, явно старше и с короткими волосами смотрел на меня. Он выглядел как жокей с искрами в тусклых глазах.

— Это Лейтон. Он мой парень, — она произнесла «парень», словно это была шутка. Но я видела по ее глазам, что она не шутит. Она старалась изобразить спокойствие.

— Давно вы встречаетесь? — спросила я, чувствуя желание защитить ее. Я вспомнила прошлый месяц, когда нашла в ее выдвижном ящике пачку презервативов (я не рыскала, не думайте), и молилась, чтобы она не использовала их с ним. Он выглядел старым для нее.

— С начала учебного года, — сказала она ровным тоном, но с гордостью.

— И он хороший?

— Да, — она вздохнула и забрала у меня фотографию. — Ты теперь изображаешь маму?

— Просто спрашиваю.

— Не доверяешь мне.

— Я… — я вскинула руки в воздух и пожала плечами. — Он выглядит мило. Я рада, что он делает тебя счастливой.

— Делает, — пропищала она. — Он не просто милый, а красивый. И он участвует во всех спортивных командах.