Утро черных звезд

— Получилось в лучшем виде, — заверил инженер. — Подстрелили матрицы, погрузились и уехали. Матрицы, конечно, забрали с собой. Слушай, а из чего они сделаны? Настолько реалистично, что я даже испугался. Не особенно приятно видеть свой собственный труп, — он нервно хихикнул.

— Вода, — ответил Ит. — Скрипач, помоги сесть… Это вода, Ри. Ничего больше.

— Представляю, как у них вытянутся морды через пару дней, — заметил Ри. — Кстати, о воде. Скрипач добыл воды, когда они уехали. Пить хочешь?

— Спрашиваешь! Давай скорее, — созидающий подумал, что, может быть, горло будет саднить меньше, если напиться, и оказался совершенно прав. Стоило выпить несколько глотков из поднесенной Ри банки с водой, и боль в горле существенно уменьшилась. Банка была грязная, вода отдавала лиственной прелью, но Ит подумал, что ничего вкуснее в жизни не пил. — Ри, надо двигаться дальше. Матрицы просуществуют трое суток, и поэтому…

— Ты же говорил, двое.

— Удалось сделать на трое, — усмехнулся Ит. — Потом они просто распадутся.

— А ты идти сможешь? — с сомнением спросил Ри.

— Смогу, — поежился созидающий. — Должен. В конце концов, вы поможете.

— Ладно. Тогда отдохни еще немножко, и двинулись, — Ри с участием посмотрел на Ита. — Знаешь, я того… Извиниться хотел.

— За что? — удивился тот.

— Понимаешь, я тебя первое время слизняком считал. Сталкивался с этим типом людей, и терпеть его не могу, — признался инженер. — Снобы и чистоплюи. Которые болтать горазды, а на поступок неспособны. Я, когда тебя впервые встретил, подумал — ну вот, свела нелегкая. Ненавижу таких! Нос до небес, весь из себя культурный, и не ругнись при нем, и все по правилам, и элитарность, и…

— Я понял, — покивал Ит. — У меня такие братья. По-моему, их даже отец из-за этого избегать начал. Они на весь мир смотрят свысока и, как мне кажется, считают свое мнение единственно возможным и самым правильным. Я по сравнению с ними… эх… — он горестно махнул рукой. — Мне и самому это не нравилось. Знаешь, они играли… ну, есть такая игра, когда люди разбирают себе роли и…

— У нас таких игр нет, есть с ролями, но они военные, — вставил Ри.

— Нет, тут другое. У нас эта игра называется «Филигранная интрига», — объяснил созидающий. — У нашей семьи и так статус высокий, а они в игре брали себе самый высший, в приближении к Абсолюту. Однобуквенные имена, изысканное обращение, утонченность, игра слов и все подобное. Когда человек в двадцать четыре года на полном серьезе считает, что подобное делает его выше и лучше…

— А ты? — с интересом спросил инженер.

— А я ушел заниматься фольклором. Сказками. Нет, мне ничего не говорили, но я чувствовал, что и сами братья, и из изысканное общество из «интриги» считают меня… слишком простым. Неподходящим для столь возвышенных особ.

Ри посмотрел на Ит с сочувствием.

— Да уж, — протянул он. — Но ты все равно извини, ладно? Я-то подумал, что ты как раз из этих.

— Я уже теперь не знаю, из каких я, — тяжело вздохнул Ит. — И ни из тех, и ни из этих. Ладно, Ри, пошли. Надо двигаться. Сначала потихоньку, потом разойдусь, наверное. Скрипач, бери банку, и пойдем. Давай, давай, милый. Ничего, я сам встану, со мной уже все нормально.

…Сквозь туман, стоящий на дне лощины, пробивалось робкое осеннее солнце. Три человека шли, стараясь поменьше смотреть под ноги, и молчали. Каждый думал о чем-то своем, но делиться мыслями не хотел — порой лучше смолчать, чем произнести что-то, что не имеет пока четких очертаний, а лишь видится, смутно и зыбко, как этот туман. Лучше молчать, чтобы не спугнуть начинающий рождаться ответ.

Превращение

По тридцать километров в день. Вдвое больше, чем предполагалось изначально. Под проливным дождем. По земле, искалеченной бесконечной чужой войной. Чувствуя, как тают и без того невеликие силы, без еды, без теплой одежды. Может быть, если бы не погода и не изувеченная земля, они проходили бы больше. Но в таких условиях и тридцать километров давались с огромным трудом.

Помня о защите, поставленной искином, они шли, особо не скрываясь — сейчас отследить их можно было только визуально, но, по заверениям того же искина, в радиусе пятидесяти километров не было никого живого.

— Придут они по наши души, придут, — мрачно говорил Ри, когда вечером второго дня они расположились на отдых в сырой, заросшей кустами лощине. — Вопрос только — когда?

— Скорее всего, завтра, — Ит устал настолько, что даже говорить было трудно. Стараясь не подвести остальных, он шел, стараясь не отставать, но создание матриц отняло огромное количество сил, и сейчас ему приходилось даже хуже, чем Скрипачу, у которого снова разболелась нога. Однако вида он не подавал и шел, стараясь не отставать от Ри.