Утренний Всадник

Первой добравшись до тени березняка, Смеяна опустилась на траву, прислонилась спиной к прохладному белому стволу в мягких пушинках отставшей кожицы. Полудянка улыбнулась ей, и Смеяна махнула рукой: иди куда хочешь! Полудянка повернулась на месте и вдруг разом оказалась в десятке шагов, пролетела над репищем, порхнула дальше, за овраг. Оттуда тоже слышались голоса: мужчины и парни возили навоз на отдыхающее в этом году паровое поле. К ним-то и улетела Полуденная Дева. Смеяна лукаво усмехнулась, вообразив, что увидит какой-нибудь из братьев, слишком заработавшийся и не ушедший в полдень отдыхать. Лукавая полудянка нагонит таких жарких видений, что он долго еще не опомнится.

– Смеянка, не лежи, нам завидно смотреть на тебя! – крикнула Топотушка. – Как ты только успеваешь!

– Хоть бы за водой сходила, что ли! – с досадой проворчала Синичка.

Верёна не подавала голоса, даже не разогнула спины, все дергала и дергала сорняки. Ее округлое лицо раскраснелось от усердия, по щекам катился пот, волосы на висках намокли, но она даже не поднимала рук вытереться. Она привыкла быть первой во всякой работе, и непонятные успехи Смеяны вызывали у нее недоумение и обиду. Как она ни старалась, а не могла догнать непутевую сестру.

– Правда, Смеянка! – подхватила Топотушка. – Или хоть холопа своего пошли! Мы тут зажаримся!

Грач, неторопливо собиравший в большую корзину выдранные девушками сорняки, вопросительно посмотрел на Смеяну. По его смуглому лицу тоже ползли капли пота, серая рубаха на плечах и на спине намокла и прилипла к коже. Но он даже не подавал вида, что ему нелегко. Для этого он был слишком горд, и его гордости не мог перебороть даже холопский труд.

– Иди, иди! – крикнула Синичка Смеяне. – И дружка своего ненаглядного с собой возьми!

– Да уж конечно возьму! – Смеяна поднялась с травы и встала, воинственно уперев руки в бока. – Не вам же, сорокам, оставлять!

– А сама-то кто? – Синичка тоже выпрямилась, сердито бросила сорняк, как будто он был в чем-то виноват. – Жениха-то надо поберечь! Может, на чужих мужей будешь поменьше пялиться!

– Чужих мужей? – негодующе воскликнула Смеяна и шагнула к репищу. – Да тебе, сестра, солнцем голову напекло! Ступай в тенечке полежи! Где же это я на чужих мужей пялилась?

– Где? Да весь род знает где! – пронзительно выкрикнула Синичка. Кто очень хочет увидеть – увидит даже то, чего и нет. – Постыдилась бы! Саму никто замуж не берет, а он ведь тебе брат, хоть и названый!

– Сама постыдись! Ты сдурела совсем, сестра! – возмутилась Смеяна. Раньше она только смеялась над ревностью Синички, но сейчас почувствовала себя задетой. – Очень мне нужен твой кудреватый! Я себе не хуже найду!

– Найди! Найди, попробуй! Глаза твои бесстыжие! Чтоб тебя градом побило! Сама рыжая, конопатая, как перепелиное яйцо, а все…

– Ах так! На себя погляди! От такой вздорной бабы любой мужик начнет по сторонам глядеть!

– Да я тебе глаза твои бесстыжие выцарапаю, чтоб знала, куда глядеть! – завопила Синичка и бросилась к Смеяне.

Смеяна мигом вскочила на ноги, подобралась – не Синичке было ее испугать. Вся ее сила как будто собралась в комок, в кулак, готовый ударить, и острые когти блеснули где-то в глубине…

И вдруг Синичка, не добежав до Смеяны пяти шагов, вскрикнула, разом встала на месте, взмахнула руками, как на жердочке над ручьем, и упала на землю. С визгом она вскинула перед собой локоть, как будто защищаясь от удара, а потом стала отползать назад, визжа, словно увидела что-то страшное.

На опушке, в дрожащей кружевной тени развесистой березы, на том месте, где только что стояла сжавшая кулаки Смеяна, Синичка вдруг увидела рысь. Крупный зверь со стоячими тонкими ушами подобрался, готовясь к прыжку, припал к земле на длинных широких лапах. В злобном оскале блестели белые зубы, желтые глаза горели яростью. Синичка не смогла заметить, куда девалась Смеяна и откуда взялась рысь – просто вдруг увидела одну вместо другой.

Девушки, еще во время их перебранки бросившие работу, не решались подступиться к визжащей Синичке, испуганно приоткрыли рты. Волосы пошевеливались у них на головах – столько дикого страха было в ее голосе.

Смеяна, удивленная не меньше других, выступила из тени березы на солнце. Уж не слишком ли Синичке напекло голову – не повредилась ли она рассудком?

И Синичка мгновенно смолкла. Ее рука была прижата ко рту, как будто она хотела заглушить собственный крик, а огромные глаза дико смотрели на Смеяну. Смеяна шагнула к ней, и Синичка, как опомнившись, резво поползла по земле назад, замычала что-то.

– Не… не подходи! – выдохнула она, замахала в воздухе рукой, как будто отгоняя виденье. – Макошь Матушка! Чур меня храни! Гром на тебя! Брегана Заступница!

– Да ты что? Синичка! Опомнись! Что с тобой?

Сестры обступили ее, подняли с земли, отряхнули ей рубаху и подол плахты. Синичка дрожала и все оглядывалась на Смеяну.

А та сдвинула брови, ничего не понимая. Ей вспомнились собственные детские проделки, когда она подстерегала сестер в темных сенях и пугала их блеском своих глаз. Но сейчас она ничего такого не собиралась делать!