– Ты-то что скажешь, ведун? – Варовит обратился к Велему. – Что нам делать теперь? Не сбежит у нас холоп?
– Сбежать не сбежит, – успокоил его Велем. – Я его таким заклятьем опутаю, что от огнища на шаг не отойдет.
Успокоив родичей, Велем прошел в клеть, где лежал чужак. Смеяна уже кончила перевязывать и зашивала прореху на портах, которые стащила еще с беспамятного и успела кое-как отмыть от засохшей крови. Не очень-то ловко у нее выходило, она хмурилась, продергивая кривую иглу из птичьей кости. Ни одна из сестер-рукодельниц за такую работу не взялась бы, однако не ходить же ему без портов! Человек все-таки, не леший!
Чужак лежал на охапке сена и смотрел вверх, словно все вокруг его совершенно не занимало. Украдкой бросая взгляды на его замкнутое лицо, сглаженные внешние уголки глаз, жесткую складку губ, Смеяна ощущала какую-то радостную дрожь, испуг и любопытство разом. Много лет ей не доводилось видеть ничего занятнее.
Войдя, Велем недолго посмотрел на них, а потом принялся разматывать какую-то веревочку.
– Ты это зачем, дядька? – спросила Смеяна, бегло глянув на него поверх шитья. Мало кто смел задавать Велему вопросы «почему?» да «зачем?», но Смеяна в этом тоже не стеснялась. – Вязать его незачем, он на ноги не так уж скоро встанет. И так не убежит. Чудом ему бедренную жилу не перебили – а то умер бы на месте. Везучий…
Велем не ответил ей, пристально глядя на чужака. Тот не повернул головы, но по лицу его ведун видел, что чужак их слушает и все понимает.
– Сейчас не убежит, а на ноги встанет скоро! – сказал Велем, не отводя глаз.
Чужак незаметно напрягся, подобрался. Приход ведуна и обещание скорого исцеления не могло оставить его равнодушным.
– Вот тогда и сослужит службу мой науз…
– Науз! – воскликнула Смеяна и бросила шитье.
В один миг она вскочила на ноги и оказалась возле ведуна. Ее жадно-любопытный взгляд был устремлен на веревочку в руках Велема, и даже чужак, услышав это слово, не утерпел и слегка повернул голову.
Велем держал не веревочку, а тонкий берестяной ремешок. Легкий и непрочный на вид, он обладал в руках умелого ведуна большой силой и мог быть крепче железной цепи.
– Дай посмотреть! – взмолилась Смеяна.
На ее глазах снова происходило чудо: простая полоска березовой коры, той самой, какой покрывают горшки, наливалась волшебной силой. Что давало эту силу – заговор? Или просто ведун переливал в ремешок часть своей силы?
– Не тронь! – Велем отвел ремешок от ее нетерпеливо протянутых рук. – Это тебе не забавы. Отойди. А не то выгоню.
Досадливо прикусив губу, Смеяна смирилась и отошла в угол. Она знала, что Велем вовсе и не хочет ее выгонять, но для нее опять пришло время молча смотреть. Любая ворожба, даже самая трудная, выходила у Велема гораздо лучше, если непутевая желтоглазая девка с вечно растрепанными косами была поблизости. Умный и наблюдательный ведун давно заметил это, и это была тайна, которую он стремился разгадать не меньше, чем Смеяна – тайну превращения простого берестяного ремешка в волшебное средство.
Велем подошел к лежащему чужаку, опустился на колени рядом с ним и негромко позвал:
– А ну-ка, человече, погляди-ка на меня!
Чужак не хотел поворачивать головы, но в тихом ровном голосе ведуна было столько повелительной силы, что послушался бы даже пень. Медленно чужак повернулся и посмотрел в лицо Велему. Ведун смотрел прямо ему в глаза, и чужак не мог отвести взора. Большие глаза навыкате открылись еще шире, придвинулись ближе, и все вдруг заволоклось туманом. Не стало ни охапки сена, ни потолка и бревенчатых стен клети, ни даже самого Велема. Только глаза ведуна, темно-карие, с большими черными зрачками, тяжело и страшно смотрели прямо в душу чужаку. Зрачки дышали, как два живых источника волшебной силы, то расширялись, то сжимались, неотвратимо затягивали взор.
– Как твое имя? – раздался глухой голос из тумана.
– Байан-А-Тан, – ответил чей-то голос, в котором чужак не мог признать свой собственный.
– Откуда ты родом?
– Из Прямичева.
– Каков твой род?
– Мой род – дружина князя Держимира.
– Кто твоя мать?
– Моя мать – Айбика, дочь Кара-Минле. Из народа куркутэ.
– Отец?
– Не знаю.
Смеяна наблюдала за ними из угла, зажав в кулаке иголку и опустив порты на колени. Широко открытые глаза куркутина смотрели в лицо Велему, голос звучал безучастно. Похоже, он сам не осознавал того, что говорит.
– Князь Держимир прислал вас на Истир? – продолжал расспрашивать Велем.
– Да.
– Зачем? Он велел вам ждать ладьи Прочена?
– Да.
– Он приказал перебить смолятичей?
– Да.
– А роды речевинов над Истиром он не велел трогать?
– Нет.
Велем кивнул. Это и было то, что он хотел знать.