Утренний Всадник

Держимир слушал ее, но не понимал самого главного. Что нужно делать и чего не делать, чтобы не упустить удачи, он от нее слышал много раз. Но ведь рядом с ним сидела не небесная птица, а живая девушка. Что нужно сделать, чтобы она полюбила его по-человечески?

Но вот об этом он не умел спросить. А Смеяна не знала, что ответить. Светловой когда-то был для нее прекраснее всех на свете и казался ей частью ее самой. Про Держимира ни того ни другого сказать было невозможно. И лицом, и нравом он был далек от совершенства, Смеяна то сердилась на него, то жалела и за три месяца так и не смогла определиться, ответить на самый простой детский вопрос: он хороший или плохой? Он весь был из противоречий, как сам огонь. Но когда Смеяна вспоминала прозрачную стену, в которую был заключен Светловой, то Держимир, при всем его дурном нраве, казался близким, почти родным.

– А ты… – шепотом спросил Держимир и запнулся.

– А я… не знаю, – прошептала в ответ Смеяна и отвела глаза.

Она его поняла, и он ее понял. И этого ответа было достаточно. Живая девушка, заключившая в себе его Жар-Птицу, все-таки не сказала нет.

К себе в горницу Смеяна вернулась быстрее, чем ожидал Баян, уже пристроившийся было спать в верхних сенях. Сначала он начал ворчать, решив, что они так ни до чего и не договорились, но потом умолк. Он был вовсе не глуп и по лицу Смеяны понял: в их неразлучной троице эти двое завели общие тайны, в которые его третьим не пустят.

Глава 5

Уверенность в своих силах не сделала Держимира беспечным. Напротив: понимая, что Боримир рарожский не мог не затаить жестокой обиды, он постоянно был готов к новому столкновению. Вниз по течению Краены дружина полюдья двигалась медленно, задерживаясь в каждом городке на три-четыре дня: пока снег не растаял и весенняя распутица не лишила рарогов возможности напасть внезапно, князь Держимир не хотел покидать рубеж. Вдоль пути полюдья, позади и впереди, постоянно разъезжали дозорные отряды. Это дело приходилось так по душе Баяну, что брат теперь видел его очень редко: только в промежутке между двумя поездками.

Но весна наступала все решительнее, как ей и положено в соответствии с мировым законом. Возле городка Ратенца пришлось перебираться с реки на берег: лед стал слишком ненадежен.

– Теперь уж не поскачешь! – приговаривали отроки, а Держимир подумывал задержаться здесь до тех пор, пока дороги просохнут.

– Сейчас мы в самом опасном месте! – объяснял он Смеяне, но вместо страха на лице «Солнечной Княгини» отражалось лишь любопытство. – Эта река потому Ратицей зовется, что рати на ней не переводятся. Рароги тем берегом владеют, а хотят и наш захватить до самого Истира. Тогда весь полуночный берег Краены тоже будет за ними.

– А нам что останется? – отвечала возмущенная Смеяна, не осознавая даже, что говорит «мы» о чужом ей племени дрёмичей. Как трудно порой различать чужих и своих! – Но ведь он не станет нападать? – в восемнадцатый раз переспрашивала она.

– Не станет! – Держимир решительно мотал головой. – Куда им без сокола?

При этом он бросал беглый взгляд на сокола, по-прежнему прикованного за ногу золотой цепью, и другой, более продолжительный, – на Смеяну. В душе он был твердо убежден, что не в священной птице чужого племени, а только в ней, Смеяне, заключен источник его силы.

За такой беседой однажды вечером их застал гонец. Дружина еще не закончила ужинать и никто не вставал из-за столов, когда в нижних сенях послышались шум и возбужденный говор.

– Отрок из Воронца! – кричали оттуда. – К тебе, княже!

Через несколько мгновений перед Держимиром стоял гонец – средних лет русобородый отрок, забрызганный грязью по пояс.

– Я из Воронца! – подтвердил он то, что князь уже успел услышать. – Прислал меня воевода Наслав. А вести у нас худые. На твою землю, княже, вторгся ратью князь речевинский Велемог.

Сначала стало тихо, потом все в гриднице разом загомонили. Все ждали нападения рарогов, готовились к нему, но никому не приходило в голову ждать беды из-за Истира!

– Что? – вскрикнул Держимир и даже вскочил на ноги.

Ему казалось, он ослышался. Не таких вестей он ждал. «Боримир из-за Ратицы» внезапно превратился в «Велемога из-за Истира».

– Не может быть! – звонко вскрикнула Смеяна, и это была именно та мысль, которая звучала в голове Держимира.

Сосредоточив все мысли на рарогах, он давно забыл и о том, что у него были нелады с Велемогом Славенским, и даже о самом его существовании. Заботы из-за спорной невесты Дарованы, из-за сожженного города улетучились из его памяти. Видит Перун Праведный, сам Держимир не дал никакого повода для возобновления старой вражды!

Но едва ли чье-нибудь изумление в гриднице много повидавшего, боевого города Ратенца могло сравниться с изумлением Смеяны. Как и все, она ждала бед от рарогов. Но не только неожиданность известия не давала ей в него поверить. Ведь речевины были ее родным племенем, она никак не могла считать их врагами!